"Олег Авраменко. Реальная угроза" - читать интересную книгу автора

вертикальное положение и уже тогда запустить реактивные двигатели. Но при
этом терялась вся эстетика взлета - а людям всегда было присуще стремление
к красоте, которая, как известно, требует жертв.
- Ну, начинаем!
Топалова резко увеличила тягу, и фрегат, быстро ускоряясь, помчался
вдоль полосы. Для разгона ему потребовалось добрых десять километров.
- Есть скорость отрыва. Взлет!
"Марианна" оторвалась от поверхности и со слоновьей грацией взмыла в
небо. Говоря "со слоновьей", я вовсе не иронизирую. Если бы вы увидели
танцующего слона, то наверняка были бы очарованы его движениями.
- Убрать шасси!
- Есть! - отрапортовал я. - Шасси убрано.
- Переходим звуковой барьер...
Где-то снаружи громыхнуло, но мы ничего не услышали и не
почувствовали. Корабль обладал полной звукоизоляцией как от внешнего мира,
так и между отсеками, а его остов и внешняя обшивка были сделаны из особого
сплава титана, который, наряду со сверхпрочностью, обладал высокой
сопротивляемостью к вибрациям. Здесь, в носовой части "Марианны", мы совсем
не ощущали работы двигателей, а знали, что они действуют, лишь по
показаниям приборов. Да и в кормовых отсеках вибрация была минимальной.
Фрегат слегка накренился на левый борт, как будто собирался совершить
плавный поворот, не предусмотренный графиком полета. Чуть уменьшив мощность
правых антигравов, я вернул ему строго горизонтальное положение. В этом
состояла одна из моих обязанностей - страховать штурмана, "подчищая" его
действия. Никто из присутствующих ничего не заметил, лишь Топалова криво
ухмыльнулась.
Мы превысили первую космическую скорость, миновали стратопаузу и вошли
в мезосферу. Небо над нами уже было черным, на нем ярко пылали звезды. В
отличие от нас с Топаловой, оператор погружения, румяный коротышка Гарсия,
и долговязый навигатор Вебер откровенно бездельничали, а последний вдобавок
демонстративно зевал. Их работа начиналась только с запуском сверхсветового
привода. Собственно, мы тоже могли отдыхать, доверив взлет и выход на
орбиту компьютеру, который справился бы с этой задачей не хуже нас. Но так
почти никто не поступал. Ни один настоящий летчик не откажет себе в
удовольствии собственноручно поднять в небо громадную махину в сотню
килотонн, ощущая пьянящее чувство торжества над всемирным тяготением...
Наконец мы вышли на стационарную орбиту вокруг Октавии в тридцати
тысячах километров от ее поверхности. Томассон объявил режим полной
готовности к погружению. Гражданские суда перед запуском сверхсветового
привода еще пару часов шли на реактивной тяге, удаляясь от планеты, чья
гравитация вносила нежелательные возмущения в физический вакуум. Однако
космические исследователи, как и военные, считали подобные меры
предосторожности излишними и обычно стартовали прямо с орбиты.
Впервые за все это время Павлов поднялся со своего "гостевого" кресла,
подошел к Томассону и что-то тихо сказал ему. Шкипер согласно кивнул и
обратился к нам:
- Помощник штурмана, поменяйтесь местами с оператором погружения.
На лице Гарсии отразилось недоверчивое изумление. На моем, наверное,
тоже. По крайней мере я испытывал подобное чувство - ведь мне поручалась
самая ответственная на данном этапе полета задача.