"Александра Авророва. Она была актрисою " - читать интересную книгу автора

наплел. А мы с Евгением Борисовичем, между прочим, вовсе не думали ничего
плохого про ее пьесу, наоборот! Мы собирались ставить новую.
- Но в момент ссоры Лазарева этого не знала.
- Ну, и что?
- Просто уточняю. Кстати, Лазарева не отрицает факта ссоры.
- Господи, тоже мне, событие! Преображенский со всеми ссорился. Со
мной, между прочим, тоже, и по тому же поводу. Тут дело в характере.
- По тому же поводу?
Вика, не утаивая, поведала следователю о коварном замысле Евгения
Борисовича вывести ее из равновесия перед премьерой. Она решила, раз
подобное известно про Марину, пусть станет известно и про нее саму, так
будет лучше.
- А на самом деле он нас обеих всем хвалил, - заключила она. - Это была
шутка. Мы с Мариной очень удивились в воскресенье, когда все поняли.
- Покойный обладал оригинальным чувством юмора, - прокомментировал
Игорь Витальевич, явно довольный. - Рад, что теперь услышал эту историю от
вас лично. Значит, вы с Лазаревой обе были в схожем положении. А ведь она
мне не сказала!
- Что не сказала?
- О вашем конфликте с Преображенским.
- Конечно, не сказала. Что я ей, враг, что ли, чтобы на меня
наушничать! - молниеносно среагировала Вика.
Талызин махнул рукой и рассмеялся:
- Бог вам судья, Виктория Павловна. Похоже, честность вы не считаете
добродетелью, хотя и обладаете этим качеством в полной мере.
"Неужто я наговорила лишнего? - испуганно подумала Вика. - А ведь
старалась молчать! Запутал меня этот тип."
А тип буднично продолжил:
- Лазарева вообще сумела дать мне на редкость мало информации. Меньше,
чем кто-либо другой. Складывается впечатление, что она что-то скрывает.
- Она ничего не скрывает, - возразила Виктория Павловна. - Она - моя
подруга, уж я-то знаю!
- Именно поэтому я и пытаюсь вас предостеречь, - объяснил
следователь. - Я вижу, вы ей полностью доверяете. Впрочем, недоверчивость
вам вообще не свойственна. А Лазарева вовсе не так проста. В тихом омуте,
как известно, черти водятся.
- А она то же самое сказала про вас, - изумилась Вика, впрочем, быстро
усилием воли захлопнув рот, дабы не ляпнуть еще чего похлеще - например, что
милиционер является для Марины одним из подозреваемых в убийстве.
- Серьезно? - опешил Талызин и, оживившись, добавил: - Вот видите!
Простодушием тут и не пахнет. Вполне возможно, она честолюбива и связывала с
успехом пьесы большие надежды, тогда угроза Преображенского могла вызвать у
нее настоящую ненависть. Кстати, ее реакция на его слова была очень бурной.
Она в ответ плакала и даже угрожала ему в крайне резкой и агрессивной форме.
- Чтобы Маринка плакала и угрожала? - фыркнула Вика. - Это Сосновцев,
что ли, наплел? Вы сами-то Маринку помните? Она голоса никогда не повысит,
слова грубого не скажет, бровью не поведет. Он бы еще сочинил, что она матом
ругалась и била посуду.
- Когда такой вот сдержанный человек выходит из себя, результат бывает
непредсказуемый. Вы полагаете, большинство убийств совершается холериками?