"Александр Авраменко, Борис Орлов. Мы всякую жалость оставим в бою...("Черное Солнце" #2) " - читать интересную книгу автора

взлететь и сюда добраться. Выяснилось, что на самом деле наши "Хейнкели"
пилотировали в воздухе пилоты транспортников заводских. Эти-то ребята "сто
одиннадцатые" знали, а те кто должен был бомбардировщики вести за штурвалами
их машин сидели, все наоборот вышло. Распустил я командиров своих, пожевал
кое-как всухомятку холодными консервами из пайка, запил кофе из термоса
остывшим, и завалился спать, по русской пословице, мол утра вечера мудренее.
Утром буря поутихла, бойцы из батальона аэродромного обслуживания палатки
поставили, рацию установили, ну я и давай с командованием связываться.
Добрался до самого Фесенко, а тот вообще не знает, что к нему на помощь полк
бомбардировочный прибыл. Бардак страшенный! Немудрено, что японцы наступают
вовсю. В общем, доложился я о прибытии, и говорю что выпускать нас в бой
полное безумие: экипажи не укомплектованы и необучены, бомбы еще не прибыли,
и когда будут - никто не знает, топлива нет, аэродром не оборудован,
зенитного прикрытия нет. А этот сукин сын ничего слышать не хочет,
обрадовался, гад, и орет в микрофон, что немедленно взлетать и японцев
бомбить! Я уж и так и этак, а он под конец стал вопить, что под трибунал
отдаст. Ну, психанул я и в микрофон прямым текстом ему в ответ, что мол
тебя, скотину, надо под суд отдавать, а людей я гробить не дам, а если он
чего-то против имеет, то я самому фюреру буду жаловаться вместе с
Александром Николаевичем! Благо, те меня лично оба знают. Затих полковник и
рацию отключил. Я тоже микрофон бросил, велел начальника БАО вызвать на
доклад. Тот явился, капитан саперный, весь черный от усталости, шатается, но
на ногах еще стоит. Доложился. Полосы взлетные размечены, палатки для жилья
установлены, часть капониров отрыта, но дерева для перекрытий нет, пока
просто маскировочными сетями затянули все машины. Просит разрешения бойцам
своим отдых дать. Те уже сутки пашут. Ну, пошли мы с ним осматривать фронт
работ, остался я, можно сказать, доволен, и к просьбе его снизошел, только
велел посты выставить, а утром после подъема продолжить работы согласно
плана. Ушел капитан, вызвал я к себе опять командиров эскадрилий и повелел
им предоставить мне полные списки народа с характеристиками, кто где летал и
на чем и сколько. А еще приказал всем воздушным стрелкам караул сменить
немедленно. И дал на все времени до вечера. Штурманам эскадрильи велел карты
изучать, чтобы на местности не путались. После обеда приступили к
комплектованию экипажей, ну с этим просто, разделили всех по должностям,
свели по специальностям, вот тебе и экипаж. Проблема в том, что его еще
сладить надо, а потом, соответственно, звенья, эскадрильи, полк. А половина
народу вообще ничего не умеет, и самолет не знает, зато речи партийных
вождей от зубов отскакивают... Ну прямо вредительство настоящее! Тут меня к
рации вызвали, какой-то подполковник из штаба ОМК и доложил, что вышла к нам
колонна с грузом бензина, авиабомб и патронов, а так же зенитный дивизион
для прикрытия, плюс пятьдесят кубометров леса и досок. И чтобы ждал я эту
колонну завтра к утру, а сутки уж своими силами обходился, и никуда экипажи
не посылал, ни на какие вылеты. Обрадовался я, собрал своих командиров и
передал им все, что им положено знать было. Те тоже повеселели,
приободрились, и как-то легче на душе стало... Утром колонна действительно
пришла. Бомбы привезли разные, патроны, горючее. И лес пришел, и дрова, и
даже уголь, и зенитчики, со счетверенными Flak-30/38 и восьмидесяти восьми
миллиметровыми Flak 18 на шасси "Бюссинга - 900", вот, в принципе и все,
если не считать, что в качестве транспорта и тягловой силы выступали
лошади... Обрадовался я, отобрал лучшие, вернее, работоспособные экипажи, и