"Александр Авраменко, Борис Орлов. Мы всякую жалость оставим в бою...("Черное Солнце" #2) " - читать интересную книгу автора

бежит ко мне вестовой, в штаб меня вызывают. Ну, прихожу я злой как собака,
а там меня с ходу в лоб, бац! Герр гауптман, так как вы есть герой Рейха и
России, только что поступил приказ Объединенного Командования о присвоении
вам очередного звания, это первое, на сладкое. А второе, герр майор, езжайте
сейчас на вокзал и принимайте под свое командование прибывающих через два
часа сюда летчиков. Весь сто пятидесятый полк. Все четыре эскадрильи.
Шестьдесят два экипажа. И вот еще что, герр майор, завтра в двенадцать ноль
ноль ваш полк уже должен быть в воздухе, следуя на фронт. А это ваш водитель
и проводник по нужным вам местам. И показывают мне на молоденькую фройлян в
форме, скромненько так в уголке примостившуюся на табуреточке... Нет, я,
конечно знал, что все русские сумасшедшие, но не до такой же степени?! Но
что делать, приказ есть приказ, и приступил я к его выполнению... Вышли мы
из управления вместе с дамочкой, и ведет она меня к небольшому
"кюбельвагену", который в Нижнем Новгороде по лицензии "Фольксвагена" для
армейских нужд выпускают. Залез я в лоханку, бросил портфель с бумагами на
заднее сиденье и командую ей, мол вези меня на вокзал для начала. Ну,
помчались мы. Пока у коменданта вокзала свой полк ждал, успел созвониться с
Управлением опять, и все, что надо выяснить. Так что когда эшелон к
платформе подкатил и пилоты мои выгружаться стали, все на ходу было. И
машины со складов на заводской аэродром пошли со снаряжением и положенным
довольствием, и самолеты отобраны и предполетную подготовку проходили. И
успели начальника эшелона по рации предупредить о моем назначении... Только
я трубку на аппарат положил, паровоз свисток дает. О прибытии. Колокол
брякнул, дверцы вагонов открылись, личный состав из вагонов полез, строится
стал. Я старшего углядел и к нему, а фройлян моя следом топает, подхожу к
капитану, представляюсь, тот глаза выпучил, но доложил о прибытии. Я ведь и
форму сменить даже не успел еще, так и ходил в нашей, немецкой. Короче,
погнали мы колонну на завод, где нас машины наши боевые ждали. Там, слава
Богу, все уже готово было: "Хейнкели" заправлены и снаряжены, боезапас
подвешен, имущество упаковано и в транспортники загружено. Собрал я
штурманов, полетные карты раздал, команду на вылет дал. И пошли мои птенцы
на взлет... Как я полк довел до места базирования - ума не приложу. Так ведь
еще и сели. Правда, когда последний бомбер на посадку заходил, уже темнеть
начало, но успели приземлиться все. Я команду дал экипажам в машинах
ночевать, потому что вокруг одно поле голое, на улице мороз минус двадцать,
а в самолетах хоть комбинезоны можно к аккумуляторам подключить и спать в
тепле. БАО же приказал немедленно обустройством аэродромом заняться: палатки
ставить, капониры под самолеты рыть и укрытия для боеприпасов и горючего. А
сам командиров эскадрилий в свой самолет пригласил и знакомиться стал.
Выяснилось нечто кошмарное, вообще-то, настоящий пример знаменитого русского
разгильдяйства, которое во всем мире известно. Полк этот, сто пятидесятый
бомбардировочный, сводный был. Все собрались только в эшелоне и кто, что,
чего - только со слов друг друга и знают. Основной контингент пилотов на
"СБЮ" летал, наши птички практически на ходу осваивал. Ну, штурмана, они и
есть штурмана. Только вот половина из них гражданской авиации, и о военной
специфике представления не имеют. А что касается стрелков, то у меня вообще
волосы дыбом встали под шлемом - обычные армейские пулеметчики из рот
тяжелых пулеметов. Зато все - добровольцы! Честно говоря, мне после такого
знакомства захотелось застрелиться. Причем не только самому, но и того
идиота шлепнуть, который этот маразм затеял, и только чудом мы вообще смогли