"Николай Васильевич Аввакумов. Первые залпы войны " - читать интересную книгу автора

свет фонарика был уже не нужен. Я, щелкнув каблуками, четко, по-уставному
представился лейтенанту. Тот лениво, но выразительно махнул рукой. По его
жесту можно было понять: "К черту эти уставные формальности".
- Значит, из полковой. Как самочувствие? Не боишься? Задание-то ведь
серьезное... Значит, Аввакумов, - рассматривая мою красноармейскую книжку и
сличив ее записи с бумагой, которая лежала на карте, придавленная камнем,
бормотал лейтенант. По его поведению можно было понять, что он вообще не
замечает меня и все, что говорит и делает, делает машинально.
Потом он резко встал и хищно взглянул на меня. Я не ожидал, что
лейтенант так высок. Если бы мерялись, то я бы, наверное, своим затылком не
достал его подбородка, хотя сам высокого роста. Лейтенант стоя задал мне
один за другим кучу вопросов, но ответа на лих не требовал. Потом, взяв с
пня одну бумажку, протянул ее мне.
- Это приказ о назначении тебя в группу разведки. Вручишь лично
лейтенанту Егорову. Чеши вот туда, прямо, - показал он в направлении тыла
батальона.
- Разрешите идти? - щелкнул я каблуками.
Но лейтенант или не услышал меня, или сделал вид, что не слышит, снова
погрузился в изучение карты, только уже без помощи фонарика.
Лейтенант Егоров, бегло прочитав приказ, небрежно сунул его в карман
гимнастерки. Как бы между прочим спросил:
- Тебя кто рекомендовал, Бродов?
- Да.
- Мы с ним вместе на финской были. Он меня, обмороженного, километров
пять на себе волок, - мимоходом быстро оттарабанил Егоров. И, презрительно
посмотрев на мою СВТ, сказал:
- Эту дудоргу положь вон туда, около пирамиды, а в кузове машины возьми
автомат и диски. Сдай все документы старшине. Нашему старшине. И принимай
третье отделение. Ребята ждут тебя, - словно из пулемета выпалил Егоров и
указал на группу бойцов, которые сидели на лужайке, курили и о чем-то
болтали. Сам Егоров, словно забыв обо мне, пошел к другой группе бойцов,
которые готовили станковые пулеметы.
Я представился отделению. Ребята все были рослые, крепкие. Среди них
особо выделялся стройный грузин с небольшими усиками, который назвался
Отаром Гривадзе. Он резкими движениями, остротой взгляда и какой-то
постоянной напружинистостью напоминал скакового коня. На его лице блуждала
озорная улыбка, поблескивали ослепительно белые зубы, черные усики
подчеркивали их белизну. Гривадзе внимательно, с озорным и хитрым
любопытством осмотрел меня. Было видно, что бойцу не совсем безразлично,
насколько удачно им подобрали командира.
Построив отделение в полной боевой выкладке, я скомандовал: "На месте
бегом - марш!" А затем: "Быстрее, выше ногу!" На лицах бойцов выразилось
недоумение, а у Гривадзе в глазах заиграли искорки гнева, но отделение
выполняло мои команды.
- Отделение, стой! - скомандовал я, а затем объяснил, что в мешках
бренчат патроны, а в сумках стучат диски. Сказал, чтобы бойцы потуже
затянули тряпками патроны и сделали все, чтобы при передвижении не было
шума. Недоумение у бойцов рассеялось, а у Гривадзе на лице снова появилась
белозубая улыбка.
Повернувшись назад, я увидел, что за моими действиями наблюдает