"Николай Васильевич Аввакумов. Первые залпы войны " - читать интересную книгу автора

и ошибки нам пришлось платить дорогой ценой, переучиваться на ходу, менять
многие представления и убеждения. Вот какими были мы, солдаты, встретившие
войну. Да, были среди нас и трусы, и предатели, но это единицы. В целом на
защиту страны встал народ, горячо любящий Родину, до конца преданный ей,
закаленный в преодолении трудностей, каких немало легло на наши плечи,
уверенный в правоте своего дела и в победе. Это все мы старший сержант
Бродов, сержант Федоров, майор Сидоренко и другие, то есть миллионы
советских людей. Не случайно в газете, выходившей в фашистской Германии,
"Фелькишер беобахтер" появилась статья, в которой говорилось: "Русский
солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти.
Выдержка и фанатизм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в
окопе или не падает мертвым в рукопашной схватке". (Жуков Г. К. Воспоминания
и размышления. - М., 1985. - Т. 2. - С. 141.)

Крещение

Я, свернувшись калачиком, спал на дне ячейки, вырытой в полный рост по
всем правилам науки, которую нам преподал майор Сидоренко. На дно ячейки я
постлал березовые ветки, чтобы было мягче. Спал тревожно, часто просыпался,
так как духота не спадала и здесь. Вдруг слышу тяжелые шаги и голос
помкомвзвода Бродова:
- Аввакумов! Аввакумов! Ты где?
- Здесь, товарищ старший сержант, - высунувшись из окопа, пробормотал я
спросонок.
- Вылезай, пойдешь на задание.
Я вылез из окопа со снайперской винтовкой и шинелью, накинутой на
плечи, вытащил вещмешок.
- Шинель скатай в скатку, приведи себя в порядок, - оглядев меня,
сказал Бродов. Убедившись, что я готов, Бродов качнул головой, что означало:
следуй за мной. Пробираясь по тылу обороны полка, мы вышли к лесу, где
окопался батальон капитана Левченко. Бродов остановился.
- Вон там, на опушке, штаб. Представишься как положено. Там тебе все
растолкуют. Задание будет серьезное. Желаю, чтобы все закончилось
благополучно. После выполнения встретимся. - Бродов пожал мне руку и быстро
исчез в направлении, где школа держала оборону. Это был последний разговор с
человеком, которого я так уважал и успел полюбить, как родного отца. Ни
Бродова, ни Федорова, ни Сидоренко мне больше не доведется встретить. Все
мои старания после войны узнать о судьбе этих людей остались
безрезультатными.
Штаб расположился недалеко от перелеска, на восточном склоне высотки. С
нее была видна вся оборона второго батальона. Она тянулась по кромке
березового колка, который подковой огибал высоту. Проселок, находившийся под
контролем батальона, просматривался на запад на пару километров. Сам штаб
представлял из себя небольшой блиндаж, сделанный наспех за ночь. Около него
проходила траншея длиной метров десять, очевидно укрытие при артналете. Ну,
а самое главное было на поверхности. Несколько толстых пней от сосен здесь
использовались как письменные столы. Рядом около телефонной аппаратуры
дежурил связист. Тут же скучали полудремавшие связные из рот. Из командиров
никого не было, кроме рослого худого лейтенанта, который, подсвечивая
карманным фонариком, рассматривал карту. Но за это время так рассвело, что