"Франсиско Аяла. Вырезки из вчерашнего номера газеты "Лас нотиниас"" - читать интересную книгу автора

никаких отпечатков пальцев, во-вторых, анализ содержимого кишечника показал,
что умершая, перед тем как принять смертельную дозу барбитала, выпила такое
количество спиртного, которое было достаточным, чтобы потерять контроль над
собой; зародилось подозрение, но не в том, что пострадавшая не сумела
рассчитать дозу, а в том, что кто-то воспользовался опьянением молодой
женщины, чтобы отправить ее на вечный покой, - почти идеальное преступление.
На прошлой неделе благодаря усилиям агентов полиции был подвергнут
превентивному заключению некий Иносенсио Кабальеро, он же Кудрявый, "дружок"
и "покровитель" несчастной Дукеситы, темное прошлое которого и нынешний
образ жизни дали все основания считать его подозреваемым номер один. На
ежедневных допросах этот субъект - о чем нам своевременно сообщили -
запутался в показаниях и не смог предъявить надежного алиби, что укрепило
первоначальное подозрение, и положение Кудрявого стало весьма
затруднительным, но в последнюю минуту он все же вырвался из него, как бы
совершив сальто-мортале, - предъявил письмо, написанное рукой Дукеситы, в
котором несчастная молодая женщина недвусмысленно заявляла о намерении
лишить себя жизни.
Документ этот если и не делает чести Кудрявому, то, во всяком случае,
освобождает его от какой бы то ни было уголовной ответственности; в нем есть
такие строки: "Я больше не могу, и ты это знаешь. Не могу. Но тебе на это
наплевать. Что тебе до меня? Тебе нет дела ни до меня, ни до кого бы то ни
было. Ты думаешь только о себе. И хуже всего то, что я все равно, как
дурочка, не могу обойтись без тебя, не могу, нет! Пока я живу и дышу, мне
без тебя не обойтись". (Дальше идут строки, воспроизвести которые не
позволяют приличия, но из них явствует, какого рода цепи приковали бедняжку
к ее недостойному возлюбленному; а предыдущая фраза весьма многозначительна:
"Пока я живу и дышу".) "Только когда ты лишишься того, что я тебе даю, -
продолжает Дукесита, - но я говорю не о моей любви, не о моих ласках, не о
моей душе, которая принадлежит тебе вся, без остатка, я говорю о деньгах, -
вот когда ты лишишься денег, которые я для тебя зарабатываю, тогда ты, может
быть, поймешь, что я чем-то была в твоей жизни". Далее она приводит
подробности, то патетические, то мерзкие (вроде тех, о которых рассказали
свидетели, в том числе владелец кабаре "Султанша"), упрекая в вероломстве
того, кого она называет "мое наказание".
Благодаря этому письму, подлинность которого, видимо, сомнений не
вызывает, Иносенсио Кабальеро был незамедлительно выпущен на свободу, и дело
закрыли.

Снова насилие

Вчера среди бела дня в самом центре города зарегистрирован еще один
бессмысленный акт насилия из тех, которыми развлекаются жестокосердые юнцы;
мы уже не в первый раз сталкиваемся с такими случаями, но полиция до сих пор
должных предупредительных мер не приняла. На этот раз жертвой юных вандалов
стал государственный служащий, пятидесятичетырехлетний бухгалтер Франсиско
Мартин, который спокойно, не помышляя ни о какой опасности, направлялся под
вечер в парк Героев, ведя за руку восьмилетнего внука Пакито. У самого входа
в парк дед свнуком проходили мимо группы юношей, стоявших на тротуаре, и тут
сеньор Мартин почувствовал, как кто-то снял с него шляпу. Он обернулся,
чтобы отобрать шляпу у шутника, который сразу передал ее другому юнцу, а