"Стив Айлетт. Надувной доброволец" - читать интересную книгу авторасортир, вознося болотистые молитвы и играя в духовный бильярд, понимаете, о
чем я. Пронзенный рогами быка - простите, большого быка - и видение привлекла адвокатов, дым из моего сердца, когда я глубоко вдыхал. Приходил куриный ветеринар, называл меня приятелем, постель, но покрывальный мир, в таком роде. Нет, я еще не закончил И меня с криками поволокли прочь. - Одной могилы мне вполне хватит, милорд. У меня, все отпечатки пальцев на одной руке, поймите меня. Детка, скоро увидимся. Двери мои вечно открыты, и крыша моя. Берегите креозот, дамы и господа, берегите его. Рассказал Бобу свой сон, он громыхнул басами. - Тебе так нравится, когда все ощущают себя идиотами. - Да, брат. - И кто из всех именно тебе дал власть? - Лестницы из плоти ведут в школу обаяния. Вот такое мое оправдание, ха. Убери блеск из глаз, и давай его сюда, я заплачу им за автобус до дома, ха-ха. Даже у Боба есть свои традиции. Каждые пару месяце он сбрасывает кожу, оставляет только на голове, потом что смущается странной формы черепа, понимаете ли. - Как только она отрастет, - смеется он, - я стану новым человеком. - И действительно, только отсюда он и черпает разнообразие. - Тоже советую попробовать, брат. Медленнее, аккуратно. Я столь опрометчиво отнесся к своей внешности, что даже не испытал должного ужаса. Да, я был незрел и щедро наделен здоровьем. Ободрав себя, я оказался красным. Перечная рожа. жизни, делать все медленно? - снова возопил Боб, и добавил, что и так я, может, еще приду в норму - время покажет. Я боялся до колик, пока не выздоровел. Слава Богу - снова благословлен кожей. У Боба стремительно росла борода из нервов. Но со временем он забыл о своих достижениях и пошел бриться, тотчас завопив в агонии, столь же свежий и ясный, как утро по ту строну окна. Священный - не то слово для взглядов Боба. Подвергни их критике, и обнаружишь дзот с пулеметом, торчащий на краю его сознания. Его не подкупишь ни любовью, ни грязью, а если попытаешься, он выпорет тебя твоей же выдранной с корнем ногой. Однажды я пошел к нему в гости, он избивал стену. - Упрямая комната, - сказал он и дернул, выворачивая угол, вытягивая на нас конус материи. Реальность начала кричать. Что-то насчет своих прав. - Хватит уже, брат, - сказал я нервно. Но Боб не слышал, он дергал континуум как грудной младенец. - Ништяк, ништяк, ништяк, - вроде бы говорил он сквозь зубы, выбрасывающие снопы искр. Вдруг он заорал, и комната использовала представившуюся возможность, чтобы резко вернуться к первозданному облику, как ублюдок, пойманный за расстрелом официанта. Боб отступился, довольный и уставший. - Люблю потерпевшие крушение мечты, а ты? - сказал он. - Не могу разобраться, где кончаются твои внутренности, и начинается все остальное. - Ты уже говорил, - сказал он отстраненно, но был слишком хорошем настроении, чтобы броситься в драку. Он называл это "спасительным |
|
|