"Алексей Азаров. Идите с миром " - читать интересную книгу автора

определить причину инертности фон Кольвица. Готов держать пари, что он
предпочтет объясняться с патрулем в коридоре.
Гестаповец все еще вчитывается в документ.
- Вы говорите, что виза выдана лично Бекерле? Но здесь не его подпись.
- Разумеется. Подписывал первый секретарь. Его превосходительство
посланник только дал указания.
- Вы едете в Рим? Почему же виза до Берлина?
- Видите ли... - Я на миг запинаюсь, прикидывая, как бы ответить
покороче. - Рим - всего лишь промежуточная остановка. Цель моей поездки -
переговоры с имперскими органами.
- С какими именно?
- С министерством экономики.
В подтверждение своих слов я могу продемонстрировать письмо -
официальный бланк министерства, где черным по белому написано, что меня рады
будут видеть в Берлине, на Беренштрассе, 43, в любой день между 20 июля и 5
августа, однако я предпочитаю не спешить. Этот бланк - последнее звено в
моей кольчуге. Поддайся оно - и окажется открытым для удара меча
беззащитное, подвластное смерти тело...
Гестаповец с неохотой возвращает мне паспорт.
- В порядке. - Поворачивается к фон Кольвицу: - А вы? Чего вы ждете?
Вопреки моим предположениям фон Кольвиц не делает попыток выйти в
коридор. Очевидно, болгарский коммерсант, едущий в рейх по делам, связанным
с интересами империи, не представляется ему человеком, от которого следует
особенно таиться. Удостоверение в черной кожаной обложке и берлинский
акцент... Интересно, в каком он звании и чем занимается в РСХА*?
______________
* РСХА - Главное управление безопасности гитлеровской Германии.

Три руки взлетают под козырек; четвертая протягивает документ
владельцу. Ничего не скажешь, Гиммлер выучил немцев быть почтительными с
представителями учреждения, расположенного на Принц-Альбрехтштрассе!
- Счастливого пути, господа! Приятной поездки, оберфюрер! Поезд сейчас
отойдет - задержка из-за проверки.
Вот и все. Можно откинуться на спинку дивана - патруль уже покидает
вагон, сопровождаемый сварливым лаем болонки. По опыту знаю, что эта порода
собак становится отважной тогда, когда противник показывает тыл.
Сигарета еще не успела догореть, и я курю, вслушиваясь в истерику,
закатываемую Чиной. Болонка заходится в лае, кашляет, визжит и наконец
давится - очевидно, собственной слюной. В наступившей тишине возникает и
исчезает короткий гудок паровоза.
Вагон вздрагивает и начинает плыть. Точнее, плывет не он, а засыпанный
дождем мир за окном: чугунные столбы, рифленый навес над перроном, белые
эмалированные таблицы с надписями "Белград" и "Выход в город".
Открываю саквояж и достаю бутылку "Плиски", Самое время выпить за
остающихся и путешествующих. По маленькой рюмочке. И спать.
С пестрой обложки детективного романа на меня смотрит черный зрак
пистолета. Эту книгу мне предстоит читать до самого Берлина. Дома я бы и не
прикоснулся к ней, ибо терпеть не могу сказки о благородных сыщиках. Но так
уж мне суждено - делать не то, что хочется, и подчиняться обстоятельствам.
Недаром Мария считает меня самым покладистым человеком во всей Софии.