"Ю.П.Азаров. Паразитарий " - читать интересную книгу автора

контрреволюциями, распятиями, терновыми венками, стрелами, пронизывающими
мучеников. Я и по сей день вижу оргийные нероновские картины, где Меркурий
железным, докрасна раскаленным прутом трогает кожу убиенного, чтобы узнать,
двигается человек или нет. Я гляжу на жирную женоподобную физиономию
императора, и тоска меня берет оттого, что трачу последние минуты моей жизни
на распроклятого Агенобарба, что означает в переводе на язык пегих -
рыжебородый. Не знаю, каким образом нероновское прозвище перешло в чисто
пегую фамилию Агенобарбов, впрочем претерпевшую некоторые метаморфозы,
поскольку по ней прокатились голыми задами (сам видел, как это было) евреи,
мерлеи, татары, поляки, литовцы, русские, арийцы, каледонцы и другие народы.
Думаю, и Нерон возник не случайно. В его клещевидном, рыхлом теле была
зарождена паразитарная бацилла, поразившая все страны Востока и Запада, Юга
и Севера. (Признаюсь, это одно из моих мировых исторических открытий.) Это
он положил начало изысканному, интеллигентному, рафинированному
паразитаризму. По его мановению в стремительном беге промелькнули в истории
его двойники - Борджиа и Наполеон, Робеспьер и Гитлер, Ленин и Троцкий, Мао
и Пиночет - и столько крови: алой и кроваво-темной, краплаково-бурой,
жгуче-огненной, бесстыже-липкой, мутно-сладкой - и какой только крови не
было в этом безумном беге по бытийным тропам. И горы черепушек с оскаленными
зубами, с безднами глазниц, принадлежавших царям и королям, сапожникам и
пахарям, скупщикам краденого и нотариусам, сводникам и прокураторам, внучкам
и ассенизаторам, детям и шулерам, трактирщикам и пекарям, воинам и нищим,
партийным идеологам и живодерам, скотоводам и балеринам, цирковым артистам и
пожарникам, мясникам и кардиналам, центурионам и рабам, врачам и охотникам,
гончарам и потаскухам.
В тот день, оказавшись дома, но еще не оправившись до конца от
обморока, я успел самым подробным образом воспроизвести все виденное на
бумаге, и с тех пор вот уже второй год веду эту своеобразную летопись моих
душевных скитаний. Откровенно признаюсь - в самом начале у меня и мысли не
было создавать нечто цельное, если бы не Лиза Вольфартова из Колдобинской
редакции. Она сказала:
- Веди дневник.
- А зачем?
- Можно продать.
- Кому он нужен?
- Не скажи. Сейчас все скупают. Кстати, в Заокеании и в Шакалии за
такого рода записки большие деньги дают.
- Но это же за пределами сознания. Чертовщина.
- Вот именно. Кто знает, может быть, есть не только эта реальность, но
и жизнь за пределами сознания. И если она есть, тогда твоим записям не будет
цены.
- Не понял.
- Чего уж тут понимать? Если существует подсознание, то и
подсознательная жизнь социальных общностей - реальность! Где истоки этой
безудержной ненависти одних народов к другим? Почему нас раздражают
некоторые человеческие лица? А ответ может быть и таким: общаемся не мы, а
наши подсознательные начала. Я понятно объяснила?
Должно быть, она еще больший псих, чем я, подумалось мне. Но что-то
задело меня тогда. И уже после очередного обморока я стал лихорадочно
фиксировать зигзаги моей прожитой и непрожитой жизни. И кто знает, возможно,