"Ю.П.Азаров. Паразитарий " - читать интересную книгу автора

людей в пегих кляч, а евреев - в клячегобразных мерлеев. Только ни те, ни
другие этого не поняли. А Достоевский это понял еще в позапрошлом веке.
Да-с, ценность человека определяется не участком земли, не чертой оседлости,
а готовностью выжить на каторге, которая наделяет клиента по выходе
паспортом. Как стало известно, этому паспорту лучше всего быть заграничным.
Русский человек оторвался от почвы и полетел. Полетел на тот свет. На Запад.
В Штаты. В Канаду, куда угодно, только бы за границу своей почвы!
По-английски вечный жид звучит гораздо нейтральней: скиталец. Грядущий тип
частичного человека можно обозначить как передвигающийся русский. Пегие на
Западе осваивают еврейство: готовы прокормиться чем угодно - умом, талантом,
хитростью, жульничеством, изворотливостью, посредничеством, чужой
благотворительностью, только не потом, поливающим землю! Я вам, сударь, не
от балды говорю, а со ссылками на источники, на конкретных авторов, бежавших
за рубеж.
Один из них заметил: русский человек в свое время стал гегельянцем,
позитивистом, потом ницшеанцем и дарвинистом, марксистом, махистом,
неокантианцем, а потом вдруг нашел свое - религиозную философию, но тут-то
его и вышвырнули из своего - и очутился он в бегах, в родной диаспоре!
Судьба. И здесь речь идет не о культуре или национальных свойствах народа, а
о судьбе - категории абсолютно формальной. Я поясню. - Человек средних лет
поправил очки и, будто показывая на пальцах, пояснил. - Поймите, если впрямь
существует какое-то принципиальное отличие евреев от русских, то оно в
следующем: евреи научились жить на уровне судьбы, осознание чего требует от
человека готовности ко всяческим отказам. Главнейший из них - от "почвы".
Евреи Шагала летают, как бы ни был хорош Витебск. Шагал и сам всю жизнь
летал; его Витебск, как и панно Метрополитен-оперы, - пустяки по сравнению с
этой готовностью к воздушным перемещениям.
Трудно, однако, русскому примириться с мыслью, что его дом может
взлететь на воздух, даже если речь об этом вести в терминах не подрывного
дела, а религии. Впрочем, религия - это и есть своего рода подрывное дело,
даже христианство с его церковным уютом, напоминающим о ньютонианстве, а не
об иудейской теории относительности.
- Вы считаете эту теорию иудейской? - спросил я.
- Абсолютно. Здесь очень важен момент отказа от геоцентричности - этой
глобальной "почвенности". Еврейская диаспора стала первоначальным наброском
этой коперниканской революции. Отказаться от земли, оставаясь в ее
пределах, - это и есть диаспора. Повторю уже ранее сказанное: это был
прообраз всего дальнейшего движения культуры, догадка о всеобщей судьбе.
Антисемитизм в этом контексте - простое нежелание выйти из дома, оторваться
от теплого очага.
Недавно я побывал в Швейцарии; самое интересное, что я увидел, - это
толпы арабов на набережной Монтре, расположившиеся там запросто,
по-семейному, с женами и детьми, чуть ли не в кочевых кибитках. Это отнюдь
не нефтяные шейхи, а отдельная обслуга. Но при таком наплыве обслуги
господа, как сами понимаете, перебираются в другое место. Из чистой публики
в Монтре остались, кажется, только Чарлз Спенсер Чаплин и Набоков, да и те
лежат на местном кладбище. Это говорится к тому, что под швейцарские банки
подведена хорошая мина - и подвели ее сами же "банкиры", сами же "евреи".
По-другому это называется суетой сует и всяческой суетой, которой предстает
пресловутый "капитализм". Почвенники думают, что на "почве" можно