"Владимир Ажиппо. Не зарекайся (О тюрьме) " - читать интересную книгу автора

отвечает зэк. Ну, тогда загните лист так, чтобы этой записи не было видно, -
говорит опер, - и давайте писать объяснение. Каждый раз, когда зэк
спотыкается и пытается соврать, он просит его отогнуть бумагу и прочитать
фразу вслух. Потом, угрюмо глядя в глаза, спрашивает, точно ли понятен
смысл? Может быть, вы, уважаемый, путаете фразу "в гости к Богу" с фразой "в
гости к другу"? Нет, - отвечает зэк, - все понятно. И пишет правду.
Метод, конечно, специфический. Если бы на месте интеллигента оказался
рядовой дебил, толку не было бы никакого. Но в таком случае и опер не стал
бы изощряться.
Второй пример (более агрессивный). В камерах карцера устанавливают
динамики, подключают магнитофон. Изготавливают две записи. На одной из них
скучный голос монотонно зачитывает правила поведения заключенных в
следственных изоляторах. Слушать противно, но терпимо. Это для прокурора:
мол, несем знания в массы, оказываем юридическую помощь оступившимся.
Главная ценность во второй кассете. Там на пленке, склеенной кольцом, звучит
истеричный вопль какого-то заики: "Вы не-иск-ре-не-не!". И так без конца:
"Вы не-иск-ре-не-не!". Через три часа такой "радионяни" зэку кажется, что он
сходит с ума. Да, наверное, не напрасно кажется.
Третий пример (еще более агрессивный). В санчасти умирает какой-то
доходяга. Умирает вечером, поэтому лежать ему до утра, пока не вывезут в
морг. Один коварный и изобретательный гражданин начальник нашел способ, как
приобщить преступника после смерти к борьбе с преступностью. Чтобы
компенсировать грехи. Труп переносят в пустой карцер размером чуть больше
туалета в пассажирском вагоне и укладывают на единственную нару лицом к
стене. Как будто он спит.
Потом водворяют в эту камеру зэка, которого давно хотят "обломать". Тот
начинает будить спящего, и в какой-то момент понимает, что перед ним труп.
Он кричит, барабанит в дверь, но ему долго не открывают, хотя тюремщики
стоят рядом и по очереди смотрят в щелку глазка на физиономию зэка, давясь
от смеха. (Вот это юмор! Куда там телепередаче "Розыгрыш"! Верно говорят:
"Кто был в тюрьме, тот в цирке не смеется".)
Когда, наконец, открывается дверь, живой зэк требует, чтобы мертвеца
забрали из камеры. А в ответ ему какая-то сонная морда объясняет, что
человек просто отдыхает, а ты, падла, если будешь ломиться и орать, точно
станешь мертвым. Дверь закрывается на всю ночь. Рано утром еще живого зэка
переводят в другой карцер, а мертвого уносят в санчасть.
Когда после этого мероприятия зэк, ставший "воспитанным" (а его
поведение, действительно, здорово меняется) пытается рассказать о пережитом,
на него смотрят, как на алкаша, которого "хапанула белка".
Подобные эксперименты могут закончиться для зэка хэппи-эндом, но все
равно ему предшествует сильнейший стресс, который надолго оставляет след в
эмоциональной памяти и заставляет задуматься о роли администрации в тюрьме и
собственной уязвимости. При этом реализуется точный психологический расчет:
у зэка не остается морального права затаить злобу, закончилось-то все
благополучно. Но это уже "высший пилотаж", такое случается очень редко. Вот
примеры такого "благополучия".
Первый. Сидит в многолюдном корпусе (около двух тысяч человек) зэк, с
точки зрения администрации, весьма противный. Назову его М. Руководит
"движением" в корпусе, добивается какой-то справедливости, организует
написание жалоб на действия тюремщиков (надо признать, справедливых жалоб),