"Анатолий Азольский. Степан Сергеич (Роман)" - читать интересную книгу автора

это не все, нужны знания, а их у него никогда не было в избытке. Учебе мешал
простецкий характер: он любил сколотить компанию, в меру выпить и
приволокнуться. С годами начал сдавать, кочевая холостяцкая жизнь Родионову
приелась, мечталось о доме своем, о детях. По вечерам Родионов корпел в
библиотеке академии, потом шел в кино, в зал заходил перед последним
звонком. В Москве он пристрастился одно время к театру, несколько раз
передавал цветы понравившейся певице, однажды прошел в антракте за кулисы,
пробежали мимо две голоногие девчонки, фыркнули: "Поклонник!" Николай
Федорович отдал букет пожарнику и ушел из театра - навсегда.
Тыча вилкой в маринованные грибы, Родионов рассказывал:
- Леса у нас могучие, мальчонкой схватишь корзину - да в лес за
грибами белыми. Принесешь, а бабка не хвалит, скажет так: и это тоже гриб.
Любила, старая, сыроежки... Они, сам попробуй, в маринаде и соленье лучше
всех... Приезжают иногда оттуда. На днях земляк был один. Приходится то
подбросить им чего, то похлопотать. Один генерал на всю деревню - защищаю
из последних... Звезды, спрашиваешь, за что получил... За опыт. Знаешь,
когда в грязь надо шлепнуться, собственную шкуру сохраняя... А когда и под
пули пойти. Ответственность.
- Николай Федорович, вам Сталина жалко?.. Мне отец рассказывал, он
любил вас, Сталин...
- Ну, любил, ну и что?.. Когда тебя любят, хочешь быть достойным...
Тяжелый он человек, неудобный... Был бы другой поблизости с такой же
властью, тогда и сравнивать можно... Ну, ладно, хватит, пойдем...
Он посадил Виталия в такси, не отходил, стоял, положив руку на
приспущенное стекло.
- Вот что... Надо - заезжай... Привет передай матери и отцу. Скажи:
хорошо у них, да ведь дела-то такие... Ну, все...
Когда такси заворачивало за угол, Виталий увидел - Родионов понуро
смотрел ему вслед, и что-то жалкое, подавленное было в его фигуре.

11

В институте наконец признали его своим. Виталий научился понимать
студенческую тарабарщину, скромные вечеринки не обходились без его участия,
в расчет принимался и карман генеральского сынка. Но это вначале, а потом
убедились, что он просто хороший парень.
Тем не менее о своей жизни Виталий думал так: идиотская. Мать перенесла
телефон в свою комнату. Родионов звонит ей каждодневно. Настоящих друзей нет
и находить не хочется, подруг - тоже, а одиночество гнетет. В группе
отличные ребята, очень милые девчонки, но с ними скучно; он учится лучше
всех, он старше всех.
Приближался новый, 1954 год. Он учился уже на четвертом курсе.
В тот день ему нездоровилось, от беспрестанного повторения "Голубки"
(ее мурлыкала вся Москва) голова трещала, мелодия преследовала везде, на
всех этажах громадного Дворца культуры автозавода. Виталий ушел на
антресоли, где разрешалось курить. У стены напротив девчонка в дешевеньком
платье неумело потягивала сигарету.
- Легкие поберегла бы, красуля, - посоветовал Виталий. Ответила
девчонка нелюбезно: катись, мол, подальше. Хорошенькое личико ее не
повернулось в сторону советчика; знает она таких благодетелей.