"Анатолий Азольский. Затяжной выстрел" - читать интересную книгу автора

командира!
И Дрыглюк повел Званцева не к помощнику, а в каюту командира 4-й башни.
Старший лейтенант Ваня Вербицкий был мастером по части розыгрышей и
пакостей, славился умением науськивать да нападать из-за угла. Они ушли, а
на ют поднялся старший помощник, сел за столик спиной к Манцеву, снял
фуражку, вытянул перед собой руки, смотрел на северный берег бухты, всем
видом своим показывая, что идти с рапортом к нему не надо, что сейчас он вне
службы, позволил себе маленький отдых, решил погреться на солнышке, вот и
все. Частые отлучки старшего помощника командира корабля на берег
несовместимы с его пребыванием в этой должности - такую мысль выражали все
корабельные уставы русского флота, и для Милютина много значили редкие
минуты отрешенности от службы, которая рядом, под ногами, под глазами.
Прошло десять минут. Олег подогнал к трапу барказ, чтоб на нем отправить
Званцева обратно на берег. Ждал. Наконец показался Дрыглюк, а вслед за ними
Званцев, и Званцев не казался человеком надломленным, он не бросился к
чемоданам и шинели, чтоб забрать их и полезть в барказ. Несколько смущен,
всего лишь. Он, видимо, полагал, что все прибывающие служить на линкор
офицеры проходят некоторое испытание через розыгрыши, таков, конечно,
корабельный обычай. И считая, что с ними, розыгрышами, покончено уже, он с
прежним дружелюбием приблизился к Олегу, спросил, когда вернется с берега
командир корабля, и вдруг осекся, замолчал, будто оцепенел. Он, Званцев,
смотрел на Милютина, на спину его, и вопрос был во взгляде его, Званцев
словно силился вспомнить, кто этот человек за столиком, сидящий к нему
спиной и узнавший Званцева по голосу, потому что - Манцев видел - спина
Милютина дрогнула, когда зазвучал баритон Званцева, лопатки натянули синий
шелк рабочего кителя. "Кто это?" - взглядом спросил Званцев у Олега
Манцева, но тот отвечать не собирался. На юте старший помощник командира
корабля - и вахтенный офицер обязан исполнять все его приказания, даже если
они выражены шевелением лопаток. - Капитан Бродский, срочно на ют1 - дал
он команду по трансляции, надеясь теперь только на понятливость корабельного
терапевта, уже не одного адъютанта спровадившего на берег выстукиванием,
выслушиванием и даже проверкою на геморроидальность. Но тут поднялся из-за
столика Милютин, надел фуражку, повернулся, показал себя, размыто как-то
глянул на Званцева, и тот невольно сделал шаг назад, растерянно огляделся,
ища чемоданы... "Да, да, я понял, я ухожу", - кивнул он, и Олег понял, что
когда-то они, Милютин и Званцев, служили вместе, и так служили, что не
ходить им теперь по одной палубе и встречаться им нельзя в кают-компании. По
отработанному ритуалу проводов Дрыглюку полагалось: шинель отвергнутому
адъютанту - отдать, чемоданы же - швырнуть в барказ, к ногам моториста. Но
Олег смилостивился. - Отдай ему чемоданы, - приказал он. - Там знамя. Ему
доверяли... Минная стенка и обратно! - крикнул он рулевому.
19

Дважды в неделю командир БЧ-2 предъявлял старшему помощнику "Книгу
увольнения офицерского состава БЧ", и Милютин жирным красным карандашом
вычеркивал фамилию командира 5-й батареи. Так длилось шесть недель. Старший
помощник командира забыл, кажется, о своих прямых обязанностях, о том, что
он руководит боевой и политической подготовкой всего линкора. От подъема до
отбоя он кружил над 5-й батареей, коршуном падая на зазевавшихся. Учебные
боевые тревоги - специально для оставшихся на корабле 70% личного состава.