"Анатолий Азольский. Затяжной выстрел" - читать интересную книгу авторагде-то что-то совершил; намекали на некоторый американизм в поведении, не
отразившийся, правда, на чистоте сине-белого флага. Совершил - а мог и не совершать; вот она, офицерская судьба, вот она, еще одна расплата. Но опять же мог помощник заградительную, пометочку в личном деле зачеркнуть, была у него такая возможность, испытанная дедовским способом - прикосновением брюха к ковру в одном из кабинетов столицы, и возможность эту помощник отверг. Как-то на вахте Болдырев подумал: а что было бы с ним, не оттолкни он в Баку ту льнущую к нему девочку?.. "На тяготы службы не реагирует, в обращении со старшими достоинства не теряет", - такую фразу вписали в его характеристику. Пошел на курсы, окончил, вновь линкор, командование дивизионом. Книги на французском языке - в сейфе, ключ от него постоянно в кармане, вестовой найден идеальный, сплошная таежная дурь, а фамилия - Матушкин - позволяет опускать бранные словечки, они заменены упоминанием вестового. Нет, к прошлому не придерешься - к такому выводу приходил капитан-лейтенант Болдырев. И обрывал мысли, потому что не хотел думать о настоящем, хотя оно-то, настоящее, никак не могло попасть в личное дело. Как не попала та бакинская ночь, когда поклялся он служить верно, честно и самоотверженно. Однажды его пробудил сон, сон светлый, потому что в нем было будущее, созданное прошлым, погоны с двумя просветами, папироса, которую только он один, командир корабля, может курить на ходовом мостике... А открыл глаза - все та же каюта, все тот же проклятый вопрос: как жить дальше? Не служить, а - жить? И не раз его будили такие сны. Не зажигая лампы, он одевался. Поднимался на мостик, откуда виделись огни упрятанных в бухте кораблей. Два светильника вырывали ют из тьмы, выставляя напоказ, на просмотр плавно закругленный конус кормы, флагшток, стволы орудий 4-й башни, вахтенного офицера, мухой ползавшего по восковой желтизне надраенной палубы. Этот металлический остров длиною в 186 метров и водоизмещением 30 тысяч тонн был заложен в июне 1909 года, спущен на воду в июне 1911 года, сменил название, вернулся к тому, каким его нарекли, жил, дышал, стрелял, нападал и убегал, сжигал в себе соляр, мазут, порох, прокачивал через себя воду, воздух, механизмами и отлаженной службой пожирая людей, выпрямляя и калеча их судьбы. Но не этот корабль ломал его судьбу. А то, что лежало в сейфе и было пострашнее книг на французском языке: канцелярская папка с перепискою банно-прачечного треста города Симферополя, случайно попавшая в руки Всеволода Болдырева. "Случайно ли?" - думал он, стоя на мостике грот-мачты. Возвращался в каюту, открывал в темноте сейф. нащупывал папку. Уже дважды он пытался бросить ее за борт, утопить, чтоб на дне Северной бухты лежала мина, подведенная под все существование его. Чтоб забылось то, что в папке. Сейф, куда Болдырев заточил папку, закрывался. Болдырев ложился на койку и засыпал. 11 Переодеваясь к увольнению на берег, Олег всякий раз говорил каюте: - Иду бросаться под танк! |
|
|