"Анатолий Алексеевич Азольский. ВМБ " - читать интересную книгу автора

море, гидрографы рассылают навимы, навигационные извещения мореплавателям,
но то, что услышал Маркин в первый же потийский день, повергло его в ужас,
как если бы оказалось, что проложенный им на карте курс привел корабль на
плотное минное заграждение и взрыв под самым носом эсминца неминуем. Сигналы
об угрозе атомного нападения уже вошли в разные наставления и таблицы,
пугающий значок о радиоактивной опасности еще, правда, не появился, но будь
придуман символ "гонорея", то город, куда прибыл служить лейтенант Маркин,
пометили бы им непременно и страшились бы его, как места, где совсем недавно
провели испытание водородной бомбы.
Ибо в портовом городе Поти, где располагалась Потийская военно-морская
база, свирепствовала дикая венерическая болезнь, вызванная
резистентно-пенициллиновыми гонококками! И завезли эту мерзость иностранные
матросы с транспортов, приходивших сюда за марганцевой рудой. Возбудители
болезни к пенициллину привыкли, и только стародавние варварские способы,
мучительные, как четвертование, изгоняли их. Применительно к Маркину это
означало: кораблю из базы лучше не выходить! И никаких карт ему не видать! И
навимов тоже! И век ему быть пришвартованным к пирсу!
После многочасовых блужданий по городской грязи нашел он комнату с
отдельным входом. Лампочка без абажура свисала с потолка, к матрацу и
ветхому одеялу не прилагались ни простыни, ни наволочки, ни пододеяльник.
Подушки тоже не было. Единственное окно выходило в сад. Ни штор, ни
занавесочек, ни ложки-вилки. В далекое прошлое ушла чинная, с детства
знакомая квартира на Охте, гулкие училищные кубрики, уют и сытость
эсминцевской кают-компании, прыткость вестового, пришивавшего подворотнички
к кителю да драившего пуговицы. Покосившаяся тумбочка придавала жилищу еще
большую убогость. В комнате погуливали сквознячки. Убого, уныло, гнусно.
Сто пятьдесят рублей в месяц выдавалось на наем жилплощади, двести - на
питание, о тридцати процентах морских - забудь, оклад - девятьсот (у
командира группы на эсминце - тысяча сто рублей), где-то изволь завтракать и
обедать - не бесплатно, как в кают-компании, конечно. Тем не менее в сыром
городе этом, во влажной комнате этой надо тихо-тихо просуществовать год, по
флотским традициям отведенный тому, на кого направился дурной глаз
начальства.
В магазинах - пустые полки. На базаре удалось купить абажур, две
тарелочки, ножницы, с помощью которых три метра ситца стали занавесками
(иголка и нитки постоянно, по курсантской привычке, носились с собой). К
счастью, веник подарила хозяйка. Несмотря на все поиски и расспросы, вешалка
нигде не нашлась. Одолженным молотком вбились гвозди для кителя и шинели,
которая до весны будет всегда влажной, никогда не просыхающей от дождя.
Всю зиму шел этот тягучий нудный дождь, небо истекало влагою, и не
верилось, что город и порт - в субтропиках, что скоро воссияет жаркое солнце
и ветви в садах отяжелятся фруктами, формой и цветом повторяя то светило,
которое пропадало зимою. От небесного дождепада река Рион вздулась и
раздалась, мутные грязные волны ее подступали к окнам лепящихся к берегам
строений или плескались у свай, возносивших над водою дома. По вечерам
сквозь туманную мглу тускло желтели фонари центральной улицы от площади
Сталина к порту, куда два раза в неделю заходили на ночевку теплоходы, утром
давали прощальный гудок, уходя либо на север в Сухуми, либо на юг в Батуми,
либо прямиком в Одессу, и куда именно - мог знать, не заглядывая в
расписание, Маркин, раз в четверо суток дежуривший на ПСОДе, куда всеми