"Анатолий Азольский. Афанасий (Производственный роман) " - читать интересную книгу автора

глубь двора, энергию подавал второй да включенные Овешниковой трансформаторы
меньшей мощности на заводской территории. Тельферами и блоками втащили в
камеру экспериментальный, тот, на который главк возлагал большие надежды.
Для отчета и демонстрации технической грамотности главк решил соблюсти
строжайшие правила безопасности, то есть на производство работ выписать
наряд с перечислением всех работающих и указанием, кто какую группу
безопасности имеет. Такое по правилам эксплуатации могли делать на заводе
три человека: главный энергетик, начальник подстанции и сменный энергетик,
которого ожидали с минуты на минуту. Но подписать наряд Овешникова
отказалась, поскольку ни один из ее подчиненных к работе не привлекался.
Карасин - тоже, на том же законном основании, а до прихода Белкина еще
полчаса. Парадом стал командовать ведущий инженер одного из отделов главка,
пошел к директору, вернулся - и выписал наряд, сославшись на устное
разрешение, какового от директора не получал, что выяснилось несколько часов
спустя. Время же - 15.25, полчаса назад вся бригада из главка ходила обедать
и не могла не отметить, то есть не выпить, завершение большей части работы,
новый "тысячник"-то - уже поставлен, осталась мелочь, сфазировать его с тем,
который работает, да включить в параллель. В самом главке, возможно, никто
никогда в обеденный перерыв и не пил, но сам дух рабочей столовки подтолкнул
к идее: "а не смазать ли нам, ребята?" Магазин-то - через улицу.
Начать решили в 16.00, в пересменку, когда половина станков отключена,
да и хотелось побыстрее окончить, успев к заводскому автобусу в 17.15.
Сидели в кабинете Карасина, дымили, по телефону дважды предлагали
конструктору сверхнового "тысячника" самому приехать и убедиться: все в
полном ажуре, все - о'кей! Тот отказывался, на что ушло время, а оно уже -
шестнадцать с минутами, и слышно было, как за стенами взвывают станки:
вторая смена пришла.
Тут-то и появился Белкин, прибыл на смену, глянул на веселую компанию в
кабинете, поднялся к Овешниковой, узнал, что предстоит, и в невеселых
раздумьях спустился на подстанцию. Предстояла беда, это он чувствовал.
Работать с высоким напряжением прибыла из главка не бригада шабашников,
привыкшая на каждом новом месте работы осваиваться быстро и цепко, а
случайно набранные люди, те, что как бы "под рукой", причем вся эта с бору
да с сосенки сколоченная группа посматривала на заводских с высокомерием
колонизаторов, решивших просветить туземцев. И хорошо пообедала, кстати.
Впрочем, ни от кого из них (Белкин проверил, по пустякам поговорив с каждым)
не пахло, а самый главный и важный, то есть прораб в ранге ведущего
инженера, который будет сам (что уже не по правилам!) фазировать,
импозантный мужчина лет 45, отдавал чрезвычайно полезные и нужные указания;
он казался вообще не склонным к алкоголю и не способным на какою-либо
безграмотность в работе. Раскрыв рот, слушал его дежурный по ЦРП Немчинов,
которому никакой роли не отводилось, чему он был рад, потому что побаивался
всякого начальства, а пришлого тем более; по встревоженному взгляду его
Белкин понял, на что хочет указать Немчинов, но не решается.
Трансформаторная камера со стороны высокого напряжения уже закрыта на замок,
туда уже не проникнет посторонний, но на самой подстанции, под шинами с
напряжением 380 вольт, весь проход между стеной и подведенными к щиту
кабелями и фидерами заставлен приборами и завален проводами. "Вы бы хоть с
ними разобрались..." - укорил было Белкин, но на него даже не глянули.
Произойди какое-либо крупное ЧП - и все шишки полетят на Овешникову, на