"Трецца Адзопарди. Укрытие " - читать интересную книгу автора

Щелкает зажигалка, она склоняет голову, прикуривает. Протягивает
пляшущий огонек маме.
Так он там работает? - спрашивает она, пуская дым. Твой муж?
Ева настолько ничего не понимает, что маме хочется плакать. Она
смотрит на эту светловолосую женщину и не знает, с чего начать.

~

Миссис Джексон, как и обещала, присматривает за моими сестрами.
Это значит, что она разрешает им побыть у нее во дворе. Ее муж -
старьевщик, поэтому их сад - парк скульптур из покорёженного железа и
гнилых досок с шестидюймовыми гвоздями. В зарослях сорняков стоят друг
напротив друга два кресла с торчащими пружинами и клочьями конского
волоса. В бывшей кроличьей клетке в углу сада обитает одинокий
потрепанный голубь, который большую часть времени расхаживает
взад-вперед по корке скопившейся в клетке грязи. Когда к нему подходит
Селеста, птица судорожно хлопает крыльями, пытаясь взлететь, и бьется о
крышу. Селеста упирается руками в проволочный корпус, заглядывает
внутрь - смотрит в исполненный ужаса круглый глаз. Селеста поднимает из
грязи длинное серое перо и протягивает его Фрэн.
Роза с Мариной сидят лицом к лицу в креслах и играют в "Что я
вижу".
Что я вижу, что я вижу, начинается на Т!
Марина оглядывает двор. Замечает в густой траве старый телевизор.
Телик?
Не-а.
Марина называет Тарелку, Туалет, Трубу. Роза при каждом неверном
ответе пинает ногой кресло, из которого вздымаются клубы пыли. Марина
не видит больше ничего, что бы начиналось на Т.
Сдаюсь, говорит она.
Тухлятина! - кричит Роза и тычет пальцем на склизкую кучку совсем
рядом с Марининой ногой. И снова:
Тухлятина! Тухлятина!
показывая Марине на гниющие в траве то ли огрызки, то ли объедки.
Девочки с отвращением хихикают и начинают играть в акул, перепрыгивая,
не касаясь земли, с поверхности на поверхность. А затем Роза изображает
старшину и орет что есть мочи:
Рядовой Гаучи! А ну, пры-гать! Слушай мою команду! Ты у меня
кровью харкать будешь! Равняйсь! - И Марина послушно выполняет команду,
стоит, покачиваясь на дребезжащих пружинах.
Фрэн в эту игру не играет: ее вечно отдают под трибунал. Ее манят
к себе деревянные поддоны, прислоненные к стене сарая. Она заползает за
них, съеживается в крохотном треугольнике между мокрым кирпичом и
деревом. На каждой доске висят дождевые капли, стена за спиной покрыта
слизью; откуда-то с земли на Фрэн смотрят два желтых глаза. Она
встречала этого пса раньше, на улице. Она сует сжатую в кулак руку ему
под нос, как учила мама, и через несколько секунд он лениво ее лижет.
Пес дрожит, от него пахнет сырой землей. Фрэн садится с ним рядом,
укладывает его голову себе на колени, пес, прижимаясь к ее теплому
телу, тихонько рычит.