"Вольдемар Бааль. Эксперимент" - читать интересную книгу автора

исследованиях киберологов, ни разу и ни в чем не поколебали его отношения
к искусственному коллеге, какие бы парадоксальные мысли он вдруг ни
высказывал, какие бы вдруг ни обнаруживал "эмоции": машина есть машина,
какой бы сверхумной она ни была.
Но вот сегодня, оставив кабину управления, он почувствовал необычное
беспокойство и волнение; мысли его назойливо закружились именно вокруг
автоэдификации киберов, и самой назойливой была мысль о том, до каких
степеней она может простираться, эта автоэдификация, это непрерывное и
упорное самостроительство - ведь они обнаруживают самые натуральные
эмоции, эмоции без всяких там кавычек, они чувствительны. Он знал,
конечно, это и раньше, но не предполагал, что их чувствительность
настолько откровенна и сильна, если складываются подходящие
обстоятельства.
Филипп понимал, что состояние его имеет прямое отношение к предстоящему
разговору с Зеноном. Да, он будет с ним говорить, он не может не говорить
с ним - поэтому он и взял его с собой. Он, разумеется, не предполагал, что
Зенон достиг таких вершин в автоэдификации, не ожидал, что тот настолько
чувствителен, но данное положение вещей, может быть, даже и к лучшему: он,
Филипп, должен проверить себя, услышать из уст универсуса мнения,
возражения, контрдоводы; он должен с помощью Зенона капитальнейшим образом
проэкзаменовать себя, чтобы предельно ясно и точно выверить свой план. И
если Зенон - именно Зенон, кибер высшей категории, универсус (хоть и
бывший), так изощрившийся в самостроительстве, - если он сможет доказать
ему несостоятельность его плана или найти всерьез уязвимое звено, или
посеять хотя бы тень сомнения, то Филипп оставит свою затею, и "Матлот"
повернет назад.
Да, бесспорно, это в самом деле лучше, что Зенон настолько
самоусовершенствовался, что ему стали доступны эмоции - тем серьезнее
пройдет экзамен. А большего пока и не требуется.
Няньку он увидел на привычном месте у иллюминатора. Зенон встал, шагнул
навстречу и все время, пока Филипп переодевался, пытался выяснить, чем тот
готов заняться. Ничего серьезного он, само собой, не предлагал, да и не
следовало предлагать - полет-то "разгрузочный". Поэтому одно за другим
шло: еда, питье, книги, фильмы, массаж, игры, сон и так далее. Однако
Филипп, стараясь казаться бодрым, все это отвергал и, наконец, на вопрос
"сам-то ты придумал" решительно ответил:
- Беседа.
- Не притворяйся, Фил, - сказал Зенон, подвигаясь ближе.
- Я в самом деле желаю беседовать!
- Возможно. Но ты притворяешься веселым и уверенным в себе, а ты вовсе
не весел и не уверен.
Филипп сел в кресло, и сразу же потянуло развалиться - бодрость
мгновенно улетучилась.
- Мне кажется, я уверен в себе, - тяжело проговорил он. - Но иногда, с
самого начала, мне также кажется, что уверен не до конца. Поэтому мне
нужна беседа с тобой.
- Поэтому я здесь.
- Да, старина, поэтому ты здесь.
- Следовательно, ты с самого начала не был уверен в себе.
- Может быть.