"Аркадий Бабченко. Десять серий о войне" - читать интересную книгу автора

котле, мы потушили его с кетчупом -- у нас еще оставалось немного кетчупа из
сухпайков. Мясо получилось очень вкусное.
На следующее утро нам завезли сечку.

Квартира


В Грозном у меня была квартира. Вообще в Грозном у меня было много
квартир -- богатых и нищих, с мебелью красного дерева и полностью разбитых,
больших и маленьких, разных. Но эта была особенная.
Я нашел ее в первом микрорайоне, в желтой пятиэтажке. Из обитой дешевым
дерматином двери торчали ключи -- хозяева не стали запирать дверь: живите,
только не взламывайте.
Квартира была не богатая, но целая. Очень жилая, видимо, хозяева уехали
только что, перед штурмом. Не по-военному домашняя, тихая. Скромная мебель,
книги, старые обои, палас. Все аккуратно убрано, не разграблено. Даже стекла
не выбиты.
Я не стал сразу проходить в квартиру. И, вернувшись во взвод, никому не
сказал о ней. Не хотел, чтобы кто-то чужой шарил руками по этой частице
мирной жизни, ворошил добро в шкафах, глазел на фотографии и рылся в ящиках.
Не хотел, чтобы чужие сапоги топтали вещи, чужие руки устанавливали печку и
ломали паркет на дрова.
Это был мир, кусочек спокойной, тихой жизни, по которой я невероятно
соскучился, жизни, как там, в прошлом, где нет войны,-- с семьей, с любимой
женщиной, разговорами за ужином и планами на будущее.
Это была моя квартира. Лично моя. Мой дом. И я придумал игру.
Вечером, как стемнело, я пришел с работы домой, открыл своими ключами
свою дверь. Если бы вы знали, какое это счастье открывать своими ключами
свою дверь! Вошел в свою квартиру, устало сел в кресло. Откинув голову,
закурил, закрыл глаза...
Она подошла ко мне, свернулась калачиком у меня на коленях, нежно
положила маленькую голову на грудь. "Господи, милый, где ты был так долго? Я
ждала тебя..." -- "Извини, задержался на работе".-- "У тебя сегодня был
хороший день?" -- "Да. Я убил двоих".-- "Ты у меня молодец! Я горжусь
тобой.-- Она чмокнула меня в щеку, погладила по руке.-- Молодец... Господи,
а руки-то какие? Это что, от холода?" Я посмотрел на свои руки. Ее маленькая
удлиненная ладонь с тонкой, пахнущей хорошей косметикой гладкой кожей лежала
на моих шершавых лапищах, грязных, растрескавшихся, кровоточащих... "Да, от
холода. От грязи... Экзема. Чепуха, пройдет".-- "У тебя плохая работа. Мне
здесь страшно. Давай уедем отсюда!" -- "Мы обязательно уедем, родная. Ты
только потерпи немножко. Там, за первым микрорайоном, мой дембель и мир. И
ты... Мы обязательно уедем, только подожди".
Она встала, пошла на кухню, легко ступая по ковру. "Иди мыть руки!
Сейчас будем ужинать, я сегодня приготовила борщ. Настоящий, не то что у вас
на работе -- бигус недоваренный. Вода в ванной, я принесла с колонки. Только
она уже замерзла. Но ведь лед можно растопить, правда?" Она налила борщ в
тарелку, пододвинула мне. Сама села напротив. "А ты?" -- "Кушай, я уже
поела... Да ты сними амуницию-то, глупенький! -- Она засмеялась звонко, как
колоколь-чик.-- Что ж ты гранаты в борще купаешь? Давай их сюда, я их на
подоконник положу. Грязные-то какие, не стыдно тебе?" Она взяла тряпку,