"Аркадий Бабченко. Аргун " - читать интересную книгу автора

горах был.
- Шамана подорвать не могут, - говорю я. - Я видел, как он ездит. У
него два бэтэра охраны и над дорогой постоянно барражируют две вертушки.
Нет, Пинча, подорвать командующего группировкой не так-то просто. Вот
полковников, тех да, тех валят - только в путь. Я сам видел одного убитого
полковника. И даже слышал про пленных полковников. Но генерал - это совсем
другое дело.
- Но ведь бывают же инспекции из Москвы, - говорит Леха, - прилетают же
сюда какие-то штабные генералы. Таких запросто могут сбить в горах.
- Что-то я не видел в горах ни одной генеральской инспекции, - возражаю
я. - По-моему, они приезжают только за боевыми и не суются дальше Ханкалы
или Северного. Там ведь тоже передовая.
- Как это в Ханкале передовая? - не понимает Пинча. - Там же тыл.
- Это для тебя тыл, а в генеральских отчетах - самая что ни на есть
настоящая передовая. День там идет за два, президентская надбавка - полторы
тысячи рублей в сутки за войну и два месяца к отпуску. Три командировки - и
очередной орден Мужества на груди.
- Я был в Северном, - говорит Леха, - когда из госпиталя возвращался.
Там теперь обалденно, не то что пару месяцев назад. Тишина, как в колхозе.
Зеленая трава, белые бордюры, прямые дорожки. Баня раз в неделю, горячая
пища три раза в день. У них даже вшей нет, я спрашивал. Там построили
казармы нового образца, знаете, как в американских фильмах, и в сортирах
унитазы. Представляете, настоящие белые унитазы. Я специально туда гадить
ходил. Да! Мужики, не поверите, у них там гостиница есть! Как раз для
генеральских инспекций. Телевидение - пять каналов, горячая вода, душ,
стеклопакет...
Мы слушаем открыв рты. Белые унитазы, столовые, стеклопакет. Нам
кажется невероятным, что в Грозном может быть гостиница. Мы видели этот
город только мертвым, единственными жителями там были бешеные псы,
питавшиеся мертвечиной в подвалах, а сейчас там - гостиница. Не может быть.
В нашем представлении там всем всегда должно быть плохо, чтобы никогда не
забывали, что там творилось. Иначе вся эта война окажется простым циничным
убийством тысяч человек. Нельзя на их костях строить гостиницы. Мы только
что вернулись с гор, где батальон поредел вдвое, где до сих пор убивают
людей и сбивают вертушки, а в Грозном наше командование смотрит кабельное
телевидение и моется в душе. Мы готовы поверить в белые унитазы в солдатских
казармах, но генеральская гостиница - это уже слишком.
- Брешешь, - говорит Мутный. - Не может такого быть.
- Может. Сам видел.
- Ну вот, - говорю я, - сам видел, а говоришь, что генералы скачут по
горам, как сайгаки. Не могут они, не поедут из гостиницы никуда.
- А все же интересно, что будет, если завалят генерала? - вновь
спрашивает Пинча. Лехин рассказ не произвел на него никакого впечатления, он
просто принял его за сказку, и все. - Если генерала завалят, выплатят его
вдове пособие или нет? И как выплатят - привезут на дом или она вместе с
нами будет стоять в очередях в финчасти и писать письма в газеты - мол,
помогите, мужа убили, а государство забыло. У нас в полку перед отправкой
много таких солдатских матерей пороги околачивали.
Мы не раз видели этих женщин в очереди к государству. В очереди за
элементарным состраданием, за сочувствием, за уважением к матери, отдавшей