"Исаак Бабель. Одесские рассказы" - читать интересную книгу автора

задыхались, жали чьи-то руки и ликовали ликованием убежавших каторжников.
В эту минуту в Москве, на Красной площади, опускали в склеп труп
Ленина. У нас, в Одессе, выли гудки, мела метель и шли толпы, построившись в
ряды. И только на пароходе "Галифакс" непроницаемый боцман стоял у трапа,
как часовой в бурю. Под его двусмысленной защитой капитан О'Нирн пил коньяк
в своей прокуренной каюте.
Он положился на боцмана, О'Нирн, и он проморгал - капитан.

ИСТОРИЯ МОЕЙ ГОЛУБЯТНИ

М.Горькому
В детстве я очень хотел иметь голубятню. Во всю жизнь у меня не было
желания сильнее. Мне было девять лет, когда отец посулил дать денег на
покупку тесу и трех пар голубей. Тогда шел тысяча девятьсот четвертый год. Я
готовился к экзаменам в приготовительный класс Николаевской гимназии. Родные
мои жили в городе Николаеве, Херсонской губернии. Этой губернии больше нет,
наш город отошел к Одесскому району.
Мне было всего девять лет, и я боялся экзаменов. По обоим предметам по
русскому и по арифметике - мне нельзя было получить меньше пяти. Процентная
норма была трудна в нашей гимназии, всего пять процентов. Из сорока
мальчиков только два еврея могли поступить в приготовительный класс. Учителя
спрашивали этих мальчиков хитро; никого не спрашивали так замысловато, как
нас. Поэтому отец, обещая купить голубей, требовал двух пятерок с крестами.
Он совсем истерзал меня, я впал в нескончаемый сон наяву, в длинный, детский
сон отчаяния, и пошел на экзамен в этом сне и все же выдержал лучше других.
Я был способен к наукам. Учителя, хоть они и хитрили, не могли отнять у
меня ума и жадной памяти. Я был способен к наукам и получил две пятерки. Но
потом все изменилось. Харитон Эфрусси, торговец хлебом, экспортировавший
пшеницу в Марсель, дал за своего сына взятку в пятьсот рублей, мне поставили
пять с минусом вместо пяти, и в гимназию на мое место приняли маленького
Эфрусси. Отец очень убивался тогда. С шести лет он обучал меня всем наукам,
каким только можно было. Случай с минусом привел его в отчаяние. Он хотел
побить Эфрусси или подкупить двух грузчиков, чтобы они побили Эфрусси, но
мать отговорила его, и я стал готовиться к другому экзамену, в будущем году,
в первый класс. Родные тайком от меня подбили учителя, чтобы он в один год
прошел со мною курс приготовительного и первого классов сразу, и так как мы
во всем отчаивались, то я выучил наизусть три книги. Эти книги были:
грамматика Смирновского, задачник Евтушевского и учебник начальной русской
истории Пуцыковича. По этим книгам дети не учатся больше, но я выучил их
наизусть, от строки до строки, и в следующем году на экзамене из русского
языка получил у учителя Караваева недосягаемые пять с крестом.
Караваев этот был румяный негодующий человек из московских студентов.
Ему едва ли исполнилось тридцать лет. На мужественных его щеках цвел
румянец, как у крестьянских ребят, сидела бородавка у него на щеке, из нее
рос пучок пепельных кошачьих волос. Кроме Караваева, на экзамене был еще
помощник попечителя Пятницкий, считавшийся важным лицом в гимназии и во всей
губернии. Помощник попечителя спросил меня о Петре Первом, я испытал тогда
чувство забвения, чувство близости конца и бездны, сухой бездны, выложенной
восторгом и отчаянием.
О Петре Великом я знал наизусть из книжки Пуцыковича и стихов Пушкина.