"Исаак Бабель. Одесские рассказы" - читать интересную книгу автора

поэтому Беня Крик решил взять на себя задачу получения с Каплуна двух тысяч
рублей.
- Я возьму это на себя, папаша, - сказал он будущему своему тестю, бог
поможет нам, и мы накажем всех бакалейщиков...
Это было сказано на рассвете, когда ночь прошла уже, - и вот тут
начинается новая история, история падения дома Каплунов, повесть о медленной
его гибели, о поджогах и ночной стрельбе. И все это - судьба высокомерного
Каплуна и судьба девушки Баськи - решилась в ту ночь, когда ее отец и
внезапный ее жених гуляли вдоль русского кладбища. Парни тащили тогда
девушек за ограды, и поцелуи раздавались на могильных плитах.

ЛЮБКА КАЗАК

На Молдаванке, на углу Дальницкой и Балковской улиц, стоит дом Любки
Шнейвейс. В ее доме помещается винный погреб, постоялый двор, овсяная лавка
и голубятня на сто пар крюковских и николаевских голубей. Лавки эти и
участок номер сорок шесть на одесских каменоломнях принадлежат Любке
Шнейвейс, прозванной Любкой Казак, и только голубятня составляет
собственность сторожа Евзеля, отставного солдата с медалью. По воскресеньям
Евзель выходит на Охотницкую и продает голубей чиновникам из города и
соседским мальчишкам. Кроме сторожа на Любкином дворе живет еще Песя-Миндл,
кухарка и сводница, и управляющий Цудечкис, маленький еврей, похожий ростом
и бороденкой на молдаванского раввина нашего - Бен Зхарью. О Цудечкисе я
знаю много историй. Первая из них - история о том, как Цудечкис поступил
управляющим на постоялый двор Любки, прозванной Казак.
Лет десять тому назад Цудечкис смаклеровал одному помещику молотилку с
конным приводом и вечером повел помещика к Любке для того, чтобы
отпраздновать покупку. Покупщик его носил возле усов подусники и ходил в
лаковых сапогах. Песя-Миндл дала ему на ужин фаршированную еврейскую рыбу и
потом очень хорошую барышню, по имени Настя. Помещик переночевал, и наутро
Евзель разбудил Цудечкиса, свернувшегося калачиком у порога Любкиной
комнаты.
- Вот, - сказал Евзель, - вы хвалились вчера вечером, что помещик купил
через вас молотилку, так будьте известны, что, переночевав, он убежал на
рассвете, как самый последний. Теперь вынимайте два рубля за закуску и
четыре рубля за барышню. Видно, вы тертый старик.
Но Цудечкис не отдал денег. Евзель втолкнул его тогда в Любкину комнату
и запер на ключ.
- Вот, - сказал сторож, - ты будешь здесь, а потом приедет Любка с
каменоломни и с божьей помощью выймет из тебя душу. Аминь.
- Каторжанин, - ответил солдату Цудечкис и стал осматриваться в новой
комнате, - ты ничего не знаешь, каторжанин, кроме своих голубей, а я верю
еще в бога, который выведет меня отсюда, как вывел всех евреев - сначала из
Египта и потом из пустыни...
Маленький маклер много еще хотел высказать Евзелю, но солдат взял с
собой ключ и ушел, громыхая сапогами. Тогда Цудечкис обернулся и увидел у
окна сводницу Песю-Миндл, которая читала книгу "Чудеса и сердце Баал-Шема".
Она читала хасидскую книгу с золотым обрезом и качала ногой дубовую люльку.
В люльке этой лежал Любкин сын, Давидка, и плакал.
- Я вижу хорошие порядки на этом Сахалине, - сказал Цудечкис