"Виталий Бабенко. Проклятый и благославенный" - читать интересную книгу автора

ной модели Корабля нам больше ничего не требуется. Разве что указать:
реакторный отсек и отсек управления расположены на "полюсах", а "надрез"
проходит по "меридиану".
Оболочка нашего Корабля надежно защищает "пойманную" пустоту от всех
видов взаимодействий, включая электромагнитное поле рабочих систем Ко-
рабля, и даже гравитацию, ибо в момент "нуль", то есть в момент "схлопы-
вания", срабатывает математический реактор, и для объема, оказавшегося в
пределах оболочки, тензор кривизны пространства обращается в "нуль",
элиминируя "жгут-структуру". В тот же самый момент начинает функциониро-
вать "васкоп", долженствующий за минуту эксперимента сделать около мил-
лиона мгновенных "снимков" вакуума, энергетическая расшифровка которых
последует на Земле. Такова схема эксперимента. Добавлю: запроектирован-
ная схема, ибо на деле после "схлопывания" рассудки наши помутились,
"васкоп" же и "глазом не моргнул".
События развертывались так. Я выстрелил Корабль а расчетную точку и
переключил энергию на малый реактор. Мы начали медленно продвигаться в
пространстве. Погрешность оказалась ничтожной, поэтому после непродолжи-
тельного рыскания Корабль вошел наконец-то в желаемый район. Все наше
внимание переключилось на "пустомер"-индикатор содержания вещества в ва-
кууме, или "пустомелю", как мы его окрестили.
"Большеразмерный уровень - пусто", начал издалека наш "пустомеля", и
тут же хронометр принялся за отсчет времени. "Космическая пыль - пусто".
Мы перемигнулись друг с другом: лоцирование не подвело. "Межзвездный газ
- пусто". Вот оно, мгновение! На атомном уровне - как помелом, следова-
тельно... "Общая оценка - пусто". "Чистый вакуум",- все тем же скучным
голосом объявил "пустомеля".
Последнее, что я помню из реальности ДО, легкий толчок: "ловушка"
захлопнулась,
Немедленное ощущение: лечу куда-то во мраке" Затем подо мной объяви-
лась матушка-Земля. Вокруг раскинулся божественный воздушный простор,
над головой - пара-другая легких облачков и небывалой голубизны солнеч-
ное небо.
Самое удивительное - летел я "безо всего". Не было за плечами увесис-
того и монотонно гудящего "Вихря", предплечья и запястья не обжимали ох-
ваты спортивных крыльев, не было ощущения невесомости, как на параболи-
ческом тренажере. Была влекущая к земле тяжесть тела, которое, впрочем,
и не думало опускаться, было сказочное чувство парения и была радость.
Нестерпимый восторг, захватывающая душу удаль, блаженство избранных,
упоение победой над природным недостатком человека, одержимость власти
над природой - все смешалось, все распирало грудь, наполняя легкие некой
невесомой субстанцией, которая, может быть, и удерживала меня на высоте.
Я с удивлением прислушивался к собственному телу. Не было органа, ко-
торый работал бы в привычном режиме. Сердце билось не ритмично, а выби-
вало какую-то сложную "морзянку". В печени ощущалось странное щекочущее
движение, впрочем, не беспокоящее, а скорее приятное. Желудок словно бы
сжался в комок, уступая место диафрагме, которая мощно пульсировала и
напоминала мембрану бионасоса "квадриги" или "триеры". Только насос этот
гнал неизвестно что и неизвестно куда. Руки и ноги подчинялись неведомым
командам - не мозга, а иного органа, только что чудодейственным образом
родившегося "под ложечкой",- и блестяще удерживали равновесие, не до-