"Виталий Бабенко. Музей человека (Сб. "Музей человека")" - читать интересную книгу автора

А тут сами пожаловали. Я к вашим услугам. Карбованцев моя фамилия, Петро
Армавирович, текстовик.
Непривычный прием поразил Игоряшу. Он понял, что его не будут ущемлять
дверью, и открыл было рот, чтобы выразить нечто приличествующее, но
генерал-доцент филармонии только замахал короткими ручками:
- Нет, нет, никаких отговорок. И извинений не принимаю. Дело
житейское. Всегда рад знакомиться с интересными людьми. Поздний час? Какой
же он поздний? Еще и трех-то, поди, нет. Самое время для нас, ученых,
мыслить. Вот я тут размышлял над нашим, национальным, аспектом проблемы
пространства-времени в морально-потребительском смысле. Я имею в виду
кристальную честность великороссов и исконную страсть к воровству,
отличающую инородцев. Какова ваша точка зрения на сей предмет?
- Кляйн-бляйн! - сказал Игоряша.
И они вместе вошли в кабинет.
- Так что вы сказали? - переспросил словесник.- Ага... Впрочем, ясно.
О делах - потом. Располагайтесь в креслах. Включайте псалмы или гимны, если
хотите. Читайте "Четьи-Минеи", пойте, думайте, разувайтесь, мечтайте,
молитесь, словом, чувствуйте себя как дома. А я сейчас вас кое-чем угощу,
сейчас мы с вами кое-что почитаем.
Игоряша разуваться, тем более молиться не стал, а, помечтав, повалился
в кресло.
Добрейший Карбованцев звенел на кухне стеклом, шелестел бумагой,
хлопал дверцей холодильника, топтался и кричал через коридор:
- Кстати, соседушка, ваше имя-отчество? Что-то позабыл я. И еще: что
вы думаете о нашей, национальной, гибридизации мужского и женского полов
человеческих особей русского типа на основе вегетативного размножения? Да,
вам известно, что старые славянские книги лучше всего сохраняются в
холодильнике? А?
Ни на первый, ни на второй, ни на третий вопросы генерал-доцент
ответов не получил. Когда он торжественно вошел в кабинет с подносом, на
котором красовались заиндевевшая инкунабула и витиеватый нож для разрезания
бумаги, Игоряша уже спал, разметав ноги по стене.
Наутро Игоряша встал поздно и долгое время мрачно, с подозрительностью
оглядывался. Голова была тусклой, как доинволюционный гривенник. Справа и
слева угрожающе возвышались стеллажи с книгами. К единственному лацкану
Игоряшиного пиджака английской булавкой были пришпилены ключ и записка.
"Дорогой соседушка! - писал генерал-доцент Карбованцев.- Извините, что
убежал не по-хозяйски: не угостил Вас завтраком и не поднес утреннюю
газету. Дела: непременно должен быть на Булгаринских чтениях. Отдыхайте,
набирайтесь сил. Читайте: библиотека в Вашем распоряжении. Не забудьте о
проблемах, над которыми мы с Вами бились вчера вечером. Я буду к ночи. Если
к тому времени Вы захотите уйти, дверь закройте, а ключ сломайте и
выбросьте в мусоропровод: у меня их много. С филармоническим приветом -
Петро".
Игоряша долго перечитывал записку, затем пошел к холодильнику,
вернулся, сопя, и хотел было снова прилечь, да передумал. Взгляд его
бестолково бродил по стеллажам. Никогда еще в жизни Игоряша не видел
столько книг в одном месте. И названия-то больше всего странные:
"Астрология: люди, события, факты", "Лечение южной волосатости с помощью
направленного канцерогенного процесса", "Аракчеев в воспоминаниях