"Виталий Бабенко. Музей человека (Сб. "Музей человека")" - читать интересную книгу автора

следовал по пятам и болтал без умолку. Прототип не умел ему отвечать, да и
боялся: Федосей разъелся и стал размером с таз для варенья. Теперь он был
совсем умный. Иногда книгоедище каверзно подкрадывался сзади и нелюбя кусал
Прототипа под коленку. Ноги от этого распухали узлами и сильно болели.
В одну прекрасную ночь - было тихо и ясно, в окно светила полная луна
- мохнатый и скрюченный, пыльный и узловатый Прототип, похожий на
гигантского сине-зеленого паука, в который раз подошел к машинке и
остановил блуждающий взор на кнопке "пуск". Лапа сама по себе поднялась
вверх, и коготь уткнулся в кнопку. Машинка заработала. Тогда Прототип с
обезьяньей ловкостью отловил Федосея и опустил его, брыкающегося и
верещащего, в пластмассовый бункер. В тот же миг раздался ужасающий скрип.
Это из кресла яростно выдиралась восковая фигура...
На следующий прекрасный день после той прекрасной ночи - а был юбилей,
с момента открытия мемориальной квартиры прошел ровно год - в музей
приехала авторитетная комиссия, которая должна была решить вопрос о
передаче культурного объекта из ведомства районной книжной конторы в
ведомство областной консультации по книжным вопросам. Комиссия осталась
довольна. Экспонаты были на месте, инвентарные номера совпадали с записями
в инвентарных реестрах, книги на стеллажах остались - не все еще успели
растащить библиоманы, а уж надписи на полях книг вроде "Sic nota!" и "Ibid,
item" и т. д. просто привели в восторг ученых специалистов. Единственное,
чего недосчитались,- это лешего-привратника. Впрочем, сей факт никого не
огорчил. Швейцару давно пора было дать расчет: он был существом умственно
отсталым, санитарно-опасным, пугающим и без прошлого. Документов у него
тоже не было. Поиски велись формально и дали формальные результаты: клочья
паутины и мшаные ошметки в углу прихожей да пятна зеленоватой плесени в
бункере машинки..
В описи имущества музея в графе "швейцар-вахтер" комиссия проставила:
"Взял расчет". На деньги, которые полагались Прототипу в качестве выходного
пособия, музей устроил скромные Игоряшины чтения. Все были рады и
улыбались.
На прощание председатель комиссии произнес небольшую речь с сюрпризом.
- Товарищи! - с пафосом сказал он.- Другари и другарки! Леди и
джентльмены! Господа! Граждане! Этот замечательный музей - непреходящее
достояние нашей культуры. Подобных мемориалов должно быть много.
Зафиксировать жизнь простых людей нашей эпохи во всех ее, даже мельчайших,
проявлениях - это ли не благородная задача?! Но, товарищи, граждане,
благородные господа... Есть одно крохотное "но". Как называется этот
мемориал? "Музей Игоряши И.". Кто такой Игоряша И.? Где он сейчас? Какова
его фамилия, которую, судя по всему, не всегда знал и он сам? Кем он был?
Отвечу: простым человеком. Одним из нас. Его анкетные данные, пусть даже
хранящиеся в недрах Великой Памятной Машины, не интересны ни современникам,
ни потомкам. Важно лишь то, что он был, жил, являлся свидетелем, очевидцем
и участником Великой Реставрации и оставил нам свой след. У нас много -
множество! - таких же простых, неприметных людей, которые дойдут
безвестными до потомков. Но - вот что самое важное - они обязательно
дойдут! Помочь попасть им в будущее - наша задача сегодня. Ведь, как всем
нам хорошо известно, завтра - это завтра, а будущее - это будущее. Завтра
хоть потоп, но зато будущее - оно светло и прекрасно. Завтра вы, может
быть, вцепитесь в горло друг другу, не страшно, зато в будущем наступит