"Виталий Бабенко. Нечеловек-неведимка" - читать интересную книгу автора

- Это, господин Лихов, явление особенное, - увлекся врач. - Мы его
должны описать, а пока придется вас тщательно обследовать.
И началось: кровь, моча, кал, давление, кардиограмма, функциональные
пробы, биопсия, наконец... Но и биопсия ничего не дала.
- Ну, знаете ли, - развели руками медики. - Биохимия, белок,
генетические характеристики - все в норме. Самая обыкновенная кожа.
Только... прозрачная.
Это Семен Павлович и без врачей знал. Знал он и то, что уже не один
палец, а вся кисть стала стеклянной - вот ведь ужас! Отрубить, что ли, ее?
Так ведь - не гангрена, не костоеда какая-нибудь. Прозрачная кожа - только и
всего, ерунда... Смотреть, правда, омерзительно. Тошнит...
Пришлось носить на правой руке - летом-то! - перчатку. Через месяц та
же участь постигла всю правую руку целиком. Лихов стал носить рубашки с
длинными рукавами, наглухо застегивая манжеты. Семеном Павловичем
заинтересовались сразу три клиники и два НИИ. Теперь у него дома каждый день
толклись специалисты, изучавшие "феномен Лихова", а два раза в неделю Семена
Павловича вывозили в лаборатории на разнообразнейшие процедуры.
Только что процедуры, если еще через два месяца - к зиме - Лихов
"опрозрачнел" (такой появился термин) весь, с ног до головы.
Теперь судьба наносила ему удары с разных сторон. Например, однажды
Семен Павлович стал причиной производственной травмы. Он стоял,
омерзительный по пояс, в кабинете главврача клиники, когда туда вошла
новенькая медсестра. Девушка, вмиг поседев, завизжала, словно на удавке, и
выпрыгнула в окно со второго этажа...
Из дома Лихов ушел сам. "Жить с освежеванной тушей я не могу!" -
заявила Вероника Сергеевна, и... вправе ли мы ее судить? В конце концов
охрана психики двух дочерей-учениц и сынишки-дошкольника - это святое.
С работы Семен Павлович уволился по собственному желанию, не дожидаясь
административного принуждения. С утра до вечера он бродил по улицам,
закутавшись до шляпы в кашне, и думал, думал, думал... Он то проклинал синий
подорожник, то костерил врачей, которые дальше названия "феномен Лихова" в
решении загадки не продвинулись, то вспоминал нежно любимую семью и работу,
которые все дальше уплывали в прошлое.
Семен Павлович часто плакал. Слезы были, как и его кожа, прозрачные...
Несколько раз Лихов уходил в лес и месил там грязь, пытаясь найти
предательский синий подорожник и вручить его медикам для изготовления
противоядия. Но вся трава уже пожухла, умирая на зиму, и отличить бывший
синий, а теперь, наверное, бурый листок от желтого или, скажем, красного уже
не представлялось возможным. Да и был ли где-нибудь он, этот второй синий
подорожник?..
Порой за Лиховым увязывались собаки и долго преследовали, словно бы чуя
нечеловеческое.
Лихов так и думал о себе: "Я - нечеловек!" - и удивлялся тому, как
быстро эта противоестественная мысль укоренилась в сознании и перестала
пугать.
Вскоре Лихов прекратил вылазки в лес.
В микрорайоне к Семену Павловичу в конце концов привыкли: фигура,
закутанная так, что оставались лишь щелочки для глаз, похожая на
уэллсовского человека-невидимку, вызывала поначалу недоумение, но прохожие
помалу перестали обращать внимание, а иные даже бросали на Лихова