"Алексей Бабий. Психушка" - читать интересную книгу автора

А вот погоня... Странно, что аборигены района "П", которые все, кроме
сотрудников Ихнего Шефа, были психами (прости, читатель, вырвалось... ну да
бог с ней, с тайной, не до нее...), так вот, аборигены с воодушевлением
гоняли психа, то есть меня. Но, с другой стороны, ничего удивительного, и
Ихний Шеф на вокзале так и разъяснял: они психи, но не знают об этом и живут
вроде бы нормальной жизнью, надежно изолированные от города автобусом номер
тридцать семь, и лечат их неназойливо, без смирительных рубашек и прочего,
внедряясь в их же ряды.
И вот что еще удивительно: никто из них не показался мне психом. Хотя,
как отличить психа от непсиха? И зачем я сюда ехал, если не умел отличать?
И я подумал: а зачем мне все это? Идут они все подальше - алкаши и
алканавты, Ихние Шефы и Ловцы Человеков, психи все эти... Чего я тяну, чего
живу среди них и пью с ними, а у меня командировка скоро кончится, что я
скажу своему начальству?
Но тут я вспомнил, что задание на командировку было написано до того
невнятно, таким ужасным почерком, что я ведь до сих пор не знаю, зачем я
вообще приехал в Энск. Точнее, я-то знаю - полазить по магазинам и вообще
вкусить от древа удовольствий; и разве что вечером, если останутся силы,
порасшифровывать командировочное задание.
На худой конец и отчет о командировке можно написать неразборчиво, а
вкушать от древа можно и среди психов. Вон Любаша: от одних ямочек прорва
удовольствий, я уже не говорю о выпуклостях.
Ну ладно, решил я, Бубякины так Бубякины, и стал натягивать штаны.
Бубякин мне был смутно знаком. Наверное, по свадьбе.
- Кто там? - спросили из кухни.
- Да Любка пришла со своим пассием!
- С которым пассием?
- Ну, со вчерашним, с магнитофоном который! - пояснил Бубякин.
Меня это несколько покоробило. Во-первых, пассия, насколько я понимаю,
женского рода. А во-вторых, большая буква тут принадлежала уже не мне: я был
просто Любкиным пассием и, чтобы не путать меня с другими пассиями, мне
привесили ярлычок "с магнитофоном". Дался же им этот магнитофон, в самом
деле!
В общем, я затаил на Бубякина некоторую обиду и решил, что первым
подраскрою скобки именно ему. Но Бубякин меня разочаровал: уж больно простой
случай. Его серванты сияли хрусталем, а ковры лежали и висели даже в
прихожей. Его книжные шкафы были забиты новенькими книгами, а на соседних
полках сверкали наклейками бутылки: зарубежная классика (ром, бренди),
полное собрание русской водки (а это еще та, по два восемьдесят семь, гордо
сказал Бубякин), и ликеры, и коньяки, и сухие...
Кое-чем меня Бубякин все же удивил: например, коллекцией вырезок из
"Крокодила". Все до единой карикатуры были про мещан. "Вот же зажрались,
сволочи!" - говорил он осуждающе.
Но в основном это был классический обыватель, и нечего о нем
распространяться, и ты, дорогой читатель, наверняка уже сказал свое слово:
"Вот же зажрался, Бубякин!".
Да, но при чем тут психиатрия? А при том. Я понял, что очевидное
бубякинское накопительство было именно манией. Просто раньше я считал это
метафорой, а теперь понял, что это так на самом деле.
Со следующим диагнозом я провозился дольше. Тут было целое семейство со