"Ричард Бах. Дар тому, кто рожден летать" - читать интересную книгу автора

- Поосторожнее с молитвами - о чем попросишь, то и получишь.
Я подумал об этом, сообразно своей маленькой роли ввинчивая Фоккер-Д7 в
кутерьму масштабной массовой сцены воздушного боя в фильме "Фон Рихтгофен и
Браун". Когда мы разрабатывали схему мелом на доске в комнате для совещаний,
все выглядело прилично и вполне безопасно. Но теперь - в воздухе - стало
страшно: четырнадцать истребителей-копий, сбившихся в кучу в крохотном
кусочке неба, каждый за кем-то гонится, кто-то теряет ориентацию и слепо
несется сквозь эту свистопляску, цветные блики солнца на раскрашенных во все
цвета радуги поверхностях крыльев и фюзеляжей, частые хлопки двигателя
Пфальца, невидимо проносящегося где-то под тобой, исчертившие небо дымные
трассы и плотный ветер, густо напитанный запахом пороховой гари фейерверков.
В то утро в живых остались все, но я по-прежнему содрогаюсь от одной
только мысли о молитвах. Потому что самой первой моей журнальной статьей,
написанной двенадцать лет назад, была статья, в которой я молился, прося для
тех из нас, кто учился летать на самолетах с закрытыми кабинами, возможности
взять напрокат машину с открытым кокпитом - просто так, развлечения ради -
": и полетать на Фоккере-Д7 с полутора сотнями вполне современных лошадок на
носу". Так там было написано. И теперь - вот он я - летный шлем, очки и шарф
- пилот желто-сине-бело-зеленого аэроплана, на фюзеляже которого красуется
надпись "Fok. D7", выполненная самым настоящим оригинальным шрифтом - в
точности как писали тогда, во времена первой мировой. Я возвратился со
съемок домой, имея за плечами сорок часов на Фоккерах, Пфальцах и СЕ-5. Все,
чего я просил в своих молитвах, исполнилось, причем настолько полно, что
впечатлений от подобного рода полетов мне теперь хватит надолго.
Спустя несколько лет после того, как я помолился о Фоккере, мне как-то
довелось полетать на Малютке Джей-3 Криса Кэгла, в Мерседском аэроклубе.
Jрис только на своей Малютке налетал часов, я полагаю, не меньше тысячи. Он
показал мне, как летают со скоростью меньше мили в час, и много других
фокусов - как эту штуковину крутить вокруг оси, как на ней делать петли: Я
смотрел через открытую дверцу прямо вниз - похожие на пышненькие пончики
шины, земля под ними - и думал о том, какой это замечательный аэроплан, и о
том, что когда-нибудь, ей-Богу, я тоже заведу себе Малютку! Сегодня у меня
есть такой самолет - все, как положено - похожие на пышненькие пончики шины,
и дверцу в полете можно открыть. Я выглядываю вниз и вспоминаю: честное
слово, все так и вышло, я получил то, о чем молился.
Раз за разом я наблюдаю за тем, как это случается - в моей собственной
жизни и в жизни других людей. Я уже почти устал искать человека, который не
получил бы того, что просил в молитвах, но так никого до сих пор и не нашел.
И я твердо верю: все, что облечено нами в форму мысли, раньше или позже
дается нам в ощущениях, делаясь реальностью.
Как-то в Нью-Йорке я познакомился с девушкой, она снимала жилплощадь в
многоквартирном доме в Бруклине - среди старого растрескавшегося бетона,
среди безысходности и страха, среди захлестнувшего улицы наглого и дикого
насилия. Я поинтересовался, почему она не уедет, не переберется куда- нибудь
в Огайо или в Вайоминг - на природу, подальше от больших городов, туда, где
можно вздохнуть свободно, и где она впервые в жизни смогла бы дотронуться
рукой до дикой травы.
- Не могу, - ответила она, - потому что не знаю - каково там, в глуши.
А потом она сформулировала одну очень честную и почти мудрую вещь:
- Неизвестное, с которым я могу столкнуться где-то там, страшит меня,