"Ричард Бах. Дар тому, кто рожден летать" - читать интересную книгу автора

ситуации венгерский пилот.
Но вместо этого я нервно подумал:
- Ну давай же, загорайся, иначе нам придется в очередной раз повторять
все сначала!
В это мгновение вспышка тьмы поглотила СЕ. В агонии он взвился вверх -
двигатель окутан черными клубами с вырывающимися из них языками белого
пламени и струями желтого дыма от горящего масла - застилая небо всей этой
гадостью.
Я пулей пронесся мимо него вниз, ощутив кисловатый привкус его дыма, и
завертелся на сиденьи, стараясь не пропустить зрелище того, как он будет
падать. Однако падать он не стал, а вместо этого опрокинулся вниз и,
выполнив полвитка в штопоре, устремился прямо на меня, вовсю паля из своего
Льюиса. Оранжевые вспышки выстрелов беззвучно замелькали над моей головой -
в самой середине всей этой жуткой катастрофы.
- Отлично сработано! - вот все, что я смог подумать.
И еще мне пришло в голову, что именно так, наверное, и было на самом
деле.
Задрав нос, мой: Фоккер подпрыгнул вверх в то самое мгновение, когда я
щелкнул выключателем с надписью "Копоть" (уф! слава Богу - из-под двигателя,
а не из него! ) и вторым - с надписью "ДЫМ". Кабину застлало черно-желтым,
которое я поневоле втягивал в себя, хотя изо всех сил и старался не дышать.
Опрокидываю машину вправо и вниз - в штопор. Один виток, два, три: мир
вокруг, свернувшийся в пляшущий шар: Затем - выход из штопора - плавное
спиральное пике - каждый фут траектории полета отмечен кошмарным шлейфом.
Наконец из кабины все выдуло, и я перешел в горизонтальный полет -
всего в нескольких сотнях футов над зелеными полями и фермами Ирландии. Крис
Кэгл - пилот СЕ-5 - развернулся в четверти мили от меня и покачал крыльями,
что означало:
- Пристраивайся ко мне и - домой!
Когда наши машины спустились ниже верхушек деревьев и коснулись
колесами густой травы аэродрома в Вестоне, я решил, что прошедший день был
"/. +-% удачным и полным событий. С рассвета я сбил один немецкий и два
британских аэроплана, а также четырежды был сбит сам - два раза на СЕ-5,
один - на Пфальце и еще один - на этом Фоккере. Достойное введение в ремесло
киношного пилота - нам предстоял еще целый месяц такой работы.
Снимался фильм Роджера Кормэна "Фон Рихтгофен и Браун" - развернутое
эпическое полотно - море крови и военной грязи, немного сдобренного историей
секса, и двадцать минут общего плана воздушных боев, на съемках которых
несколько летчиков едва не расстались с жизнью. Кровь, история и секс - все
это, как водится в кино, было понарошку, а вот полеты - как всякие полеты -
снимались самые настоящие. В первый же день мы с Крисом поняли то, что
известно каждому кинематографическому пилоту еще со времен "Крыльев": никому
и никогда не удалось еще убедить ни один аэроплан, что все это не
по-настоящему. Самолеты заваливаются на крыло и срываются в штопор и
сталкиваются в воздухе, если это им позволяют, самым настоящим образом. И
никто, кроме самих пилотов, этого не понимает.
Наша операторская площадка была ярким тому примером. Ее установили на
вышке, построенной из телеграфных столбов на самой макушке небольшой
возвышенности под названием Голубиная горка. Каждое утро оператор и два его
ассистента взбирались на свой насест с твердой и столь благостной