"Ричард Бах. Кот" - читать интересную книгу автора

это была ерунда, чистая ерунда. Ноябрь был полон ясных солнечных дней. Уже
декабрь готов был вот-вот вступить в свои права на календаре, а за все это
время лишь четыре дня над базой была низкая облачность. Пилоты в эти дни
занимались контрольными заданиями по приборам, придуманными майором Лэнгли.
Его контрольные по приборам стали стандартным явлением в эскадрилье; раз в
три дня - новая контрольная, двадцать вопросов, из которых лишь на один
можно ответить неверно. Не прошел - и еще три часа в ожидании вылета
проводишь за учебниками, затем еще одна контрольная, и снова допускается
лишь один неверный ответ.
Хейнц нажал на кнопку стартера в своем уже немолодом "сандерстрике",
ощутил толчок от запуска двигателя и вырулил к взлетной полосе вслед за
самолетом Боба Хендерсона. "Но, пожалуй, только так и узнаешь приборы", -
подумал он. Поначалу буквально каждый сидел по три часа, проклиная тот день,
когда он добровольно пошел в 167-ю тактическую истребительную эскадрилью.
Тактическую приборную эскадрилью, как они ее прозвали. Но знания и умения
совершенствовались, и как-то вдруг оказывалось, что ты знаешь все больше и
больше правильных ответов. Теперь очень редко приходилось оставаться на три
часа.
Когда Хейнц перед взлетом убрал отражатели, в реве двигателя послышался
тихий стук, однако все приборы показывали норму, кроме того, странные шумы и
стуки в F-84 - не такое уже редкое явление. Странно, но в этот момент, когда
он замечал только показания приборов и самолет своего ведущего, готовый
вот-вот сорваться с тормозов на полной мощности двигателя, Джонатан Хейнц
вдруг увидел серого персидского кота, спокойно сидящего у края взлетной
полосы в нескольких сотнях футов впереди самолета. "Должно быть, кот
совершенно глухой", - подумал он. Двигатель, связанный с толстой черной
ручкой газа, на которой лежала его левая перчатка, ревел, извергая на
сделанные из нержавеющей стали лопасти турбины голубое пламя, готовый
освободить семьдесят восемь сотен фунтов тяги, спрятанной в этом самолете.
Он приготовился к разбегу и кивнул Хендерсону. Затем, сам не зная
почему, нажал кнопку микрофона, которая была под его левым большим пальцем
на ручке газа.
- У края полосы сидит кот, - произнес он в микрофон, встроенный в его
кислородную маску из зеленой резины. На мгновение воцарилась тишина.
- Подтверждаю кота, - ответил серьезно Хендерсон, и Хейнц почувствовал
себя глупо. Он увидел, как офицер в миниатюрной диспетчерской башне справа
от полосы поднес к глазам бинокль. "Зачем я говорю такие глупости, - подумал
он. - Больше ни слова не скажу в этот полет. Радиодисциплина, Хейнц,
радиодисциплина!" Он отпустил тормоза по кивку белого шлема Хендерсона, оба
самолета набрали скорость и поднялись в воздух.
Еще через восемь минут Хейнц снова вышел в эфир.
- Сахара Лидер, у меня горит индикатор перегрева хвостовой части,
мощность двигателя подскочила где-то на пять процентов. Я убрал ее до
минимума, а индикатор по-прежнему горит. Посмотри, нет ли за мной дыма.
"Как спокойно ты говоришь, - подумал он. - Слишком много говоришь, но,
по крайней мере, спокойно. Шестьдесят полетных часов на 84-м, так что ты и
должен быть спокоен. Не волнуйся и старайся, чтобы ты не выглядел ребенком в
эфире. Я развернусь, сброшу навесные баки с топливом и приземлюсь, как при
отработке учебных пожаров. Не может быть, чтобы я горел".
- Никаких признаков дыма. Сахара Два. Как обстановка?