"Мэри Линн Бакстер. Сладкое возмездие " - читать интересную книгу автора

матерью могли беспрепятственно уехать отсюда навсегда.
Но ее слишком страшило возмездие, поэтому дело не шло дальше коварных
замыслов.
Вот и теперь она всем телом ощущала знакомый холодный ужас. Что она
могла поделать? Невыносимо видеть эти побои. Сейчас она вернется в дом и
заслонит собой маму.
"Врешь, никогда ты на это не отважишься", - сказала она себе и снова
разрыдалась. Она просто трусила, видя злобу отца, и становилась сама себе
отвратительна.
Значит, избиения начались снова. В последние годы Эммитт было присмирел
и не раз говорил, что встал на путь истинный.
Он бросил пить. Когда в деревенской церкви шла служба, он непременно
сидел на передней скамье и требовал, чтобы жена и дочь были рядом. И все же
Кейт знала, что в глубине души он остался прежним: угрюмым, холодным, чужим.
Вся разница заключалась в том, что теперь он вечерами просиживал над
Библией, а не над бутылкой.
Почему же он снова сорвался? Разозлился из-за денег? Повздорил со
священником? Все может быть. Но одно Кейт знала точно: мать стала слишком
слаба; если он опять возьмется за старое, она долго не протянет. Прямо хоть
сдавай его шерифу. А что, это мысль, подумалось ей.
Надо бы с кем-то посоветоваться, но кому доверить свое горе? Никто не
поймет, даже Энджи. И потом, это так унизительно. Самолюбие никогда не
позволило бы ей выдать семейную тайну.
Конечно, все кругом догадывались, и в первую очередь Энджи с матерью.
Опухшее от слез лицо Кейт, загнанный взгляд, старые латаные платья выдавали
беду дома Колсонов. В выразительных глазах Энджи нередко читался немой
вопрос, но она никогда не требовала у Кейт объяснений.
Боже праведный, как же быть? Кейт зарылась поглубже в пахучее сено,
сотрясаясь от рыданий. Она не находила ответа.
- Кейт, ты тут? - донеслось до нее.
Рыдания застряли у нее в горле. Она подняла голову и несколько раз
моргнула, чтобы прогнать слезы. Наверное, послышалось. Ведь мать сейчас,
должно быть, лежит в постели с мокрым полотенцем на разбитом лице. К тому же
она никогда прежде не выходила разыскивать Кейт.
- Кейт, где же ты?
Ошибки быть не могло. Кейт хотела выпрямиться, но движения давались ей
с трудом. От слез она обессилела.
- Я здесь, мама, - отозвалась она.
Кейт заставила себя подняться на ноги, откинула мокрые пряди волос и
вытерла слезы.
- Как ты, девочка? - спросила Мейвис.
Кейт не ответила. Она вглядывалась в лицо матери. Даже в полумраке
сарая на щеке отчетливо виднелся багровый кровоподтек. Тусклые седые волосы,
стянутые в узел на затылке, и поблекшее лицо с мелкими заострившимися
чертами делали ее похожей на птицу. Кейт ростом пошла в отца. От матери она
унаследовала только темно-карие глаза и большую грудь.
- Я за тобой, дочка. Ужин готов.
Кейт покачнулась. "Мама, неужели это все, что ты можешь мне сказать?" -
подумала она, а вслух спросила:
- А где... он?