"Стивен Бакстер. Корабли времени " - читать интересную книгу автора

"платтнеритом". Помню, как впервые случайно получил его. Это случилось
ночью, двадцать лет тому назад. Однажды загадочный незнакомец постучал в мою
дверь.
"Платтнер" - представился он. С выдающейся вперед челюстью, на
несколько лет старше меня, с громадной седой головой, спутанными волосами, в
странной пятнистой одежде. Он сказал, что мне необходимо заняться изучением
этого вещества и его свойств. Больше года пробирка простояла на полке в
лаборатории, пока я занимался более неотложными делами. Но вот, наконец, в
одно хмурое воскресное утро - точнее, дело происходило ближе к полудню, я
наткнулся на нее.
Это было началом открытия. Именно платтнерит в кварцевых осях
обеспечивал энергию, необходимую для путешествий. Именно платтнерит сделал
возможным преодоление барьера времени. Но я тут же приписал заслугу открытия
себе, решив, что появление загадочного гостя - не более чем случайность.
Возможно, как говорят велеречиво настроенные умы, "его послали Небеса" - я
не придавал этому значения. В каждом совпадении можно прочесть перст Судьбы.
Или Рока. Смотря от того, чем все, в конце концов, обернется.
Мне не хотелось прежде времени опубликовывать результаты моего
открытия, без предварительной экспериментальной проверки. В ученых кругах
меня могли также счесть чудаком - как это произошло в тесном кругу друзей
вчера в курительной - или даже шарлатаном. Очень часто многие великие
открытия губило именно их преждевременное обнародование. Их затоптала
критика или разнесла в клочья толпа. Однако я твердо решил опубликовать
статью сразу по возвращении - непременно, и, можно сказать, дал себе зарок.
В "Трудах философского общества". Это будет прекрасное дополнение к
семнадцати статьям по оптике. Забавно было бы все это назвать в духе сухого
научного педантизма, вроде: "Некоторые замечания по поводу
пространственно-временных аномалий минерала "платтнерит". Представляю, какой
шум поднимет эта статья!
Наконец, все было готово. Надвинув шляпу плотнее, я захватил рюкзак и
камеру и закрепил их на велосипедном сидении. Затем, словно по наитию,
подошел к лабораторному камину и захватил кочергу. Взвесив ее в руке, я
подумал, что и она может оказаться полезной - за неимением ружья - и
закрепил ее между рычагов. Такая штука может ввести в заблуждение при
разборке машины.
Затем я влез на сиденье и положил руки на рычаги. Все в порядке,
сиденье отрегулировано как следует. Машина задрожала, приходя в движение,
словно одушевленное существо, живущее только мчась сквозь время - чем она,
собственно, и была.
Я напоследок обвел взглядом лабораторию, любуясь ее земной (и
приземленной) реальностью, потрясенный мыслью о том, насколько мы теперь
разные - несмотря на то, что являемся существами одного материального мира.
Какими мы были неземными теперь - вместе с моим механическим Пегасом,
готовым лететь сквозь бесконечность. Мы, дети Земли, по сути, уже не
принадлежали ей. Теперь я чувствовал, что стал настоящим Путешественником во
Времени - ибо уже не мог жить без этого. Без моей машины я оказался бы
навсегда замурован в линейном однообразии Ричмонда, и медленно менялся бы,
костенея и кристаллизуясь во времени. Конечно, никто меня не гнал: можно
было сначала подлечить раны, привести себя в порядок, набраться сил - но я
не мог более медлить. Как опиоман, ждущий своего вожделенного сна, я рвался