"Константин Сергеевич Бадигин. Чужие паруса" - читать интересную книгу автора - Лодку бы, - прохрипел Семен Городков, - мигом бы к матерой пристали. А
теперь что? Худой, страшный, он силился подняться на ноги. Мысль о судьбе шестерых малышей, оставшихся дома придавала ему силы, и Семен встал, держась за глыбу льда. - А ежели восточный ветер падет, - раздался вдруг робкий голос, - тогда... - Ежели да ежели, - рассердился Степан, - каркаешь, словно ворон. Разгадай, Панфил, лучше загадку... Скажи, когда дурак умен бывает? Мужики молчали. - Не разгадать тебе, милай, - обождав немного сказал Степан. - Тогда умен бывает, когда молчит, ась? - Степан вдруг замолк и, прикрыв ладонью глаза, стал выглядывать льды. - Ну-к что ж, мужики, - обернулся он, - конец мученьям. Лодки, люди на лодках. - Он сказал эти слова тихо, чуть не шепотом. - Пoтом всего прошибло, - шептал он, счастливо улы- _______________________________ ? Легенда записана писателем Б. В. Шергиным. баясь. - Не думал живым быть, и во снах того не снилось, - словно в забытьи повторял он. Все произошло так неожиданно, так невероятно. Появилась надежда - воспрянул дух. Начались толки, разговоры. - Наволок-то знамый, - показал Степан на темнеющий мысок. - Помнишь, Алексей, тоже смерть рядом была? Зарок еще дали часовню сладить, коли живы будем. Приподнявшись на локти, взглянув на берег, Химков кивнул головой. - Как же от слова отступиться - богу ведь дадено! Часовня и по сей день стоит. Вон она, вон чернеет. Зверобои связали поясами багры и, надев на конец чью-то малицу, стали ею помахивать. Наступил отлив, показались разводья. Люди на лодках стали грести к льдине: они давно видели знак, ждали воду. Мужиков, и живых и мертвых, случившиеся зверобои перевезли на долгожданную землю. Живых сволокли в баню, а мертвых похоронили. Несколько дней отсиживались мужики в теплой избе, понемногу привыкая к пище. Жизнь медленно овладевала ослабевшими телами. Алексей Химков все эти дни не вставал с полатей. Он надрывно кашлял, хватаясь худыми руками за грудь; дрожа, кутался в овчину; вдруг ему делалось жарко, он задыхался, просил открыть дверь, остудить избу... На Никиту весеннего день выдался теплый, погожий. Солнышко, проникшее в поварню через маленькое оконце, взбодрило старого юровщика. Он, кряхтя, слез с полатей, помолился на икону Николы-чудотворца, покровителя мореходов, сел на лавку и позвал старшего сына. - Прости меня, сынок, - с грустью глядя на Ивана, сказал он, - не сумел тебе свадьбу справить, а теперь и вовсе не в силах. Да и ты ослаб, отощал, сгибнешь во льдах, ежели внове на промысел выйдешь. - Старик перевел дыхание. - А в силу войдешь, на Грумант под-кормщиком иди, Амос Кондратьевич завсегда тебя примет, вернешься и свадьбу справишь... Не сумлевайся, Иван, подождет Наталья, - заметил Химков, увидев в глазах сына сомнение, - подождет, - повторил он. |
|
|