"Константин Бадигин. Корсары Ивана Грозного (Роман-хроника времен XVI века) [И]" - читать интересную книгу автора

Когда дед Аристарх потерял четыре пальца на правой руке и к морскому
делу стал не способен, начал он ходить по рекам на дощанике,
принадлежавшем боярину Федорову. Степан Гурьев упросил деда обучить его
кормщицкому делу, а когда дед постригся в Спасо-Андроников монастырь и
сделался старцем Феодором, боярский дощаник стал водить Степан. Но мысли о
далеком синем море, у которого нет берегов, а вода соленая, не оставляли
Степана Гурьева. Он не раз командовал в мечтах большим кораблем с тремя
высокими мачтами, белыми парусами и со многими мореходами на борту.
- Степан, Николенька занедужил, - тихо прикоснулась к плечу мужа
Анфиса. - Огневица, боюсь, не помер бы...
Степан обернулся.
- Я к боярину Ивану Петровичу собираюсь. Обсказать надобно, с чем
дощаник привели. Бери Николеньку, поедем вместе. Попросим боярина, авось
поможет. В деревне-то он сколь людей вылечил.
Солнце поднималось над Москвой яркое, ласковое. Оно освещало десятки
тысяч домов и домиков, сотни церквей и монастырей. Дома теснились один
подле другого только в Кремле и прилежащих улицах, а дальше, за городской
стеной, они утопали в зелени садов и огородов. Многие хоромы были в две и
три кровли, с острыми крышами и затейливыми флюгерками. То там, то здесь
встречались каменные богатые палаты бояр или богатых купцов. В
каких-нибудь двух верстах на зеленом холме прятался среди деревьев белый
Спасо-Андроников собор.
Степан Гурьев подрядил за два десятка деревенских яиц телегу и с
женой Анфисой, державшей на руках хворого мальчугана, поехал на Варварку,
к дому боярина Федорова.
На Степане был новенький кафтан из белой ржевской сермяжины, а голову
покрывала войлочная шляпа. Анфиса вырядилась в холщовую праздничную рубаху
с длинными, в двадцать локтей, рукавами. Рукава укладывались складками,
набегавшими одна на другую. Широкие вверху, они утончались книзу, и у
запястья были завязаны голубыми тесемками.
Во дворе боярина Федорова толпились вооруженные люди, перебирали
ногами оседланные лошади. Лаяли на все голоса сторожевые псы. У амбаров
стояли груженые повозки, запряженные либо парой, либо четверкой добрых
коней.
Старший приказчик боярина Терентий Лепешка был рожден в той же
деревне, что и Степан, и приходился ему дальним родственником. Он вертелся
во дворе и сразу заметил кормщика.
- Уезжает наш кормилец, наш батюшка Иван Петрович, по царскому слову
воеводой в Полоцк, - сказал он земляку. - Как выйдет во двор, ты ему и
обскажешь все, что надобно.
Сначала из дверей вышла боярыня Мария Васильевна, круглая маленькая
старуха с розовыми щечками. За ней вынесли три сундука в железной оковке.
Боярыня улеглась на мягкую постель, приготовленную в зеленой крытой
колымаге, сундуки поставили у нее в ногах.
Вскоре показался сам боярин Федоров, оружный, в кольчужной рубахе и
железном шлеме. Все, кто ждал его выхода на дворе, согнулись в поясном
поклоне.
- Государь Иван Петрович, - сказал приказчик Терентий, - кормщик
Степан Гурьев из деревни Федоровки зерно и другие припасы приволок. Что
велишь?