"Десмонд Бэгли. Письмо Виверо" - читать интересную книгу автора

- Это чудовищно. Неужели я должен разгласить результаты многолетних
исследований этому шарлатану?
- Как хотите. - Я выпрямил палец. - Либо выкладывайте карты, либо
выходите из игры. Дверь открыта, и вы можете уйти отсюда в любой момент.
Никто вас здесь не задерживает. Но если вы уйдете, то оставите Фаллона
наедине с подносом.
На его лице отразилась нерешительность, и он сжал подлокотники кресла
так, что побелели костяшки пальцев. Кэтрин Халстед приняла решение за него.
Она сказала твердо:
- Мы принимаем ваши условия. Мы остаемся. - Халстед посмотрел на нее с
удивлением, и она успокоила его: - Все в порядке, Поль. Я знаю, что делаю.
- Фаллон - как насчет вас?
- Полагаю, что мне придется с этим согласиться, - сказал он и мягко
улыбнулся. - Халстед что-то там говорил насчет многолетних исследований. Что
ж, я тоже посвятил этому вопросу несколько лет. Меня не удивит, если
окажется, что мы оба знаем все, что можно выяснить по данной проблеме. Бог
свидетель, я натыкался на эту парочку во всех музеях Европы. Я сомневаюсь,
что при объединении информации, которой мы владеем, может открыться
что-нибудь новое.
- Я способен преподнести вам сюрприз, - сказал Халстед резко. - Вы не
обладаете монополией на мозги.
- Заканчивайте с этим, - сказал я холодно. - Игра будет вестись по моим
правилам, а значит всякие язвительные комментарии запрещаются. Я говорю
достаточно ясно?
Фаллон сказал:
- Знаете, Уил, при первой встрече вы не произвели на меня большого
впечатления. Вы удивляете меня.
Я усмехнулся.
- Временами я удивляю себя сам.
Так и было! И что только случилось с маленьким серым человеком?


Глава 3

1

Это была удивительная, невероятная и весьма странная история, и если бы
я не видел того загадочного снимка в фотолаборатории, то, вероятно,
отказался бы в нее поверить. Да и к тому же Фаллон не сомневался в ее
достоверности, а он был совсем не дурак - так же как и Халстед, хотя о его
умственных способностях я не мог с уверенностью высказаться адекватно.
Пока история излагалась, я твердо держал ситуацию под своим контролем.
Временами кто-нибудь из них проявлял несдержанность - в большинстве случаев
это был Халстед, но и Фаллон также сделал пару язвительных замечаний, - и я
решительно вмешивался. Было хорошо видно, что никому из них не нравятся мои
действия, но ввиду отсутствия альтернативы, им ничего не оставалось, кроме
как повиноваться. Мой поднос являлся козырной картой в этой необычной
запутанной игре, и ни Фаллон, ни Халстед не хотели дать другому возможность
остаться с ним наедине.
Из них двоих Фаллон казался мне более благоразумным и беспристрастным