"Десмонд Бэгли. Письмо Виверо" - читать интересную книгу автора - Это чудовищно. Неужели я должен разгласить результаты многолетних
исследований этому шарлатану? - Как хотите. - Я выпрямил палец. - Либо выкладывайте карты, либо выходите из игры. Дверь открыта, и вы можете уйти отсюда в любой момент. Никто вас здесь не задерживает. Но если вы уйдете, то оставите Фаллона наедине с подносом. На его лице отразилась нерешительность, и он сжал подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Кэтрин Халстед приняла решение за него. Она сказала твердо: - Мы принимаем ваши условия. Мы остаемся. - Халстед посмотрел на нее с удивлением, и она успокоила его: - Все в порядке, Поль. Я знаю, что делаю. - Фаллон - как насчет вас? - Полагаю, что мне придется с этим согласиться, - сказал он и мягко улыбнулся. - Халстед что-то там говорил насчет многолетних исследований. Что ж, я тоже посвятил этому вопросу несколько лет. Меня не удивит, если окажется, что мы оба знаем все, что можно выяснить по данной проблеме. Бог свидетель, я натыкался на эту парочку во всех музеях Европы. Я сомневаюсь, что при объединении информации, которой мы владеем, может открыться что-нибудь новое. - Я способен преподнести вам сюрприз, - сказал Халстед резко. - Вы не обладаете монополией на мозги. - Заканчивайте с этим, - сказал я холодно. - Игра будет вестись по моим правилам, а значит всякие язвительные комментарии запрещаются. Я говорю достаточно ясно? Фаллон сказал: впечатления. Вы удивляете меня. Я усмехнулся. - Временами я удивляю себя сам. Так и было! И что только случилось с маленьким серым человеком? Глава 3 1 Это была удивительная, невероятная и весьма странная история, и если бы я не видел того загадочного снимка в фотолаборатории, то, вероятно, отказался бы в нее поверить. Да и к тому же Фаллон не сомневался в ее достоверности, а он был совсем не дурак - так же как и Халстед, хотя о его умственных способностях я не мог с уверенностью высказаться адекватно. Пока история излагалась, я твердо держал ситуацию под своим контролем. Временами кто-нибудь из них проявлял несдержанность - в большинстве случаев это был Халстед, но и Фаллон также сделал пару язвительных замечаний, - и я решительно вмешивался. Было хорошо видно, что никому из них не нравятся мои действия, но ввиду отсутствия альтернативы, им ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Мой поднос являлся козырной картой в этой необычной запутанной игре, и ни Фаллон, ни Халстед не хотели дать другому возможность остаться с ним наедине. Из них двоих Фаллон казался мне более благоразумным и беспристрастным |
|
|