"Владислав Бахревский. Самозванец" - читать интересную книгу автора

святого Афона.

По подсказке иезуитов Арсений предложил изумленному Собору возвратить
на патриарший престол патриарха и господина Иова. Постановление приняли,
держа в уме, что Дмитрий-то и впрямь Дмитрий, коли не боится возвратить
Иова из Старицы. Иов Гришку Отрепьева в келий у себя держал. А главное,
гордыню потешили: решено так, как они хотели, столпы православия. И все по
совести. Назавтра же, поразмыслив, дружно согласились с тем, что патриарх
слаб здоровьем, стар, слеп и что покой ему во благо. Тем более, что мудрый
государь позвал сидеть в Думу не одного патриарха, как было прежде, но с
ним четырех митрополитов, семерых архиепископов, трех епископов.

Вот тогда и пришел к царю архиепископ астраханский Феодосии, сказал ему
при слугах его:

- Оставь Иова тем, кем он есть от Бога! Не оскорбляй церкви нашей
самозванной волей своей, ибо благоверный царевич Дмитрий убит и прах его в
могиле. Ты же есть Самозванец. Имя тебе - Тьма.

Дмитрий Иоаннович выслушал гневливое слово серьезно и печально.

-Мне горько, что иерарх и пастырь слеп душою и сердцем. Слепому нельзя
пасти стадо. Возьмите его и отвезите в дальнюю пустынь, под начало доброго
старца.
Может, прозреет еще.

Столь мягкое и великодушное наказание лишний раз убедило Собор в
природной зрелости государя. А потому, радостно уступая монаршей воле, 24
июня патриархом единогласно был избран и поставлен по чину архиепископ
Игнатий.

Теперь Дмитрию Иоанновичу можно было, не трепеща сердцем, совершить
обряд венчания на царство.

- Я приду под своды Успенского собора чист, как агнец! - в порыве
высокого хвастовства объявил он Ксении. - Я так жду мою матушку,
драгоценную мою страдалицу.

Ксения, познав человеческие тайности, жила, как травинка на камне. Богу
не молилась. Не смела. Трава и трава.

За матушкой Дмитрий Иоаннович послал юного князя Михаилу
Скопина-Шуйского. Ради столь великой службы князю было пожаловано вновь
учрежденное звание царского мечника- великого мечника.

Выбор пал на Скопина не случайно. Его дядя Василий Иванович Шуйский был
взят под стражу еще 23 июня.

Когда Богдан Вольский, зарабатывая боярство, клялся перед всей Москвою,
что царевич Дмитрий истинный, Шуйский на Лобное место не поднялся, дабы