"Рафаил Бахтамов. Там, за чертой горизонта (Главы из повести)" - читать интересную книгу автора

Гордин не успел ответить. Вмешался Румянцев:
- Кончайте, пора ехать.
Верейский негромко фыркнул: "Порядки!" - но спорить не решился. Спросил
только:
- Надолго вы его отнимаете у человечества?
- Месяц полного покоя.
Верейский даже растерялся.
- Подождите, а Хант? Не считаете же вы в самом деле, что Председатель
Совета...
- Хант - врач, - отрезал Румянцев. - И только в этом качестве...
- Ах, в качестве... - Верейский улыбнулся. Сколько морщин!
Должно быть, он очень стар.
- Пора ехать, - повторила Румянцева.
Она взмахнула рукой. Бесшумно придвинулась машина.
- До свидания.
- До встречи...

Шек опустил стекло. Плотным, тугим комком ударил в лицо ветер. Мотор
запел, срываясь на свист, и притих.
- Компенсирует сопротивление, - сказал Шек.
Небрежно держа руль, он смотрел на дорогу. Дороги, собственно, не
было - узкая, заросшая травой полоса в густом лесу. Она петляла, обходя
столетние дубы, выбегала на поляны, срывалась на дно оврага. Без видимого
напряжения машина угадывала повороты, только над оврагом мотор тихонько
завыл.
- Вам удобно? - спросил Шек.
Он хотел спросить совсем не о том. О машине. Это его машина,
собственной конструкции. Будь его воля, они давно сидели бы на траве и
рассматривали чертежи. Но в этой поездке он шофер. И еще справочное бюро,
если пациент пожелает что-то выяснить.
С врачом не спорят. С инженером можно, с агрономом, даже с археологом.
А с врачом нельзя. И Шек молчит или задает бессмысленные вопросы.
- Машина знает дорогу?
Наконец-то! Теперь спокойствие. Голос ровный, будничный: он дает
справку.
- Модель видит дорогу впервые.
- Эта модель?
- Другие - видели, - признался Шек. - Но здесь нет переноса памяти.
Машина честно выбирает дорогу.
- А на развилках? Колебание, вероятно, в пределах тысячной секунды.
- Две тысячных. В машинную память заложены общие принципы выбора
маршрута. Не конкретного, а маршрута вообще.
- И вам неизвестно, куда нас завезет?
- Только приблизительно. - Шек повернул обтекатель, ветер усилился.
- Ваша первая конструкция?
- Первая. Если бы вы, Эрик, прошлись по ним рукой мастера...
- Спасибо, Шек. Но я давно не мастер. А экранолетами я вообще не
занимался.
"Теперь врачи меня съедят, - думал Шек. - Впрочем, это неизбежно.
Нельзя ждать, когда спящий проснется. Просто нет времени ждать".