"Мюррей Бейл. Эвкалипт " - читать интересную книгу автора

вышеупомянутый загадочный вид, обнаруженный в 1870-х гг. Эрнестом Джайлзом,
в честь Рамеля.

Именно хаотичное разнообразие и делает мир эвкалиптов таким
притягательным. Ибо вот вам лабиринт многозначительных недоговоренностей и
неполных описаний, он непрестанно то расширяется, то сжимается, контролю
практически неподвластный; мир в пределах мира, рвущийся наружу. Миру этому
позарез нужна какая-никакая "система", способная навязать порядок
неуправляемой бесконечности природы.
Попытка "облагородить" природу, дав имена отдельным ее составляющим,
историю имеет долгую и примечательную. Как только некий объект разбирается
на составные части и каждая из них классифицируется, получает имя и
определяется в ту или иную группу - будь то периодическая таблица, полезные
ископаемые или весовые категории у боксеров-профессионалов, - общее целое
заключается в некие ограничивающие рамки и становится приемлемым,
удобоваримым, если угодно. Возможно, это - остаточное проявление древнейшего
из страхов, страха перед бесконечностью: что угодно, лишь бы бежать,
вырваться из тьмы леса. Известны случаи, когда мужчины и женщины всю жизнь
положили на изучение одних только эвкалиптовых листьев и ничего больше - и
состарились, так и не овладев предметом. Со временем они становятся похожи
на тех кротких незамужних тетушек, которые, стоит лишь спросить, вываливают
на тебя массу генеалогических сведений: имена и хроники отдельных ветвей
семейства, кто был женат на ком, сколько родилось детей, как звали, чем
болели, кто от чего умер и так далее. Вот вам история гибридов.
На самом деле, в мире деревьев по количеству видов эвкалипт обогнала
одна лишь акация. Но вы только взгляните на акацию, на эти жалкие, чахлые
кустики! Стоило Холленду обнаружить на своем участке заросли мимозы, как там
называют акацию, и он сей же миг выдергивал ее с корнем.

Эвкалипт "черная мята" на пологом склоне между домом и рекой посажен
был вскорости после желтого кровавика. И, соответственно, увековечен в
хол-лендовском пантеоне, подобно косо выгравированным именам солдат в
крохотных городишках - тех самых героев, которые с риском для жизни первыми
бросились в атаку через нейтральную зону. Изучая видовые названия, Холленд
обнаружил, что "черная мята", уроженец Тасмании, на материке известен также
как Е. australiana, эвкалипт австралийский; и дерево, по всей очевидности,
тут же привлекло к себе внимание, точно своего рода флагшток подсознания.
Безусловно, "черная мята" ни на какой флагшток не похожа, с какой
стороны ни погляди (а Холленд, к слову сказать, ни малейшего права не имел
обременять самый обычный эвкалипт никчемными ассоциациями).
Это дерево и не хрупкое, и не стройное, и, уж разумеется, слоем побелки
не покрыто; тут вам подошли бы так называемый бунгул, или свечнокор, или
белая валлангарра - все эти великолепные экземпляры, украшающие собою
Холлендово имение, не говоря уже о бледном как полотно эвкалипте-призраке.
Напротив, при том, что у эвкалиптов нижняя часть ствола традиционно гладкая,
у "черной мяты" там густо топорщатся листья и мелкие веточки; вот так же на
безвольном подбородке вовсю пробивается щетина, или липнут к магниту
металлические опилки.
При виде того, как пышно и буйно разрастаются Е. eximia и Е.
australiana с нарядными и глянцевыми мелкими листочками, Холленд, надо