"Григорий Яковлевич Бакланов. Свой человек (Повесть)" - читать интересную книгу автора

промерзает, а тут и на полметра не вырыто. Еще смеет приходить!..
А ночью, проснувшись внезапно, услышал Евгений Степанович, как кто-то
ходит по дому. Полная луна стояла за окном, вискозная штора светилась и
искрилась, черная тень еловой лапы махала по ней. Со сна да и от страха не
враз сообразил, что это его сердце бухает в подушку, удары сердца отдаются
в ушах. И заново увиделось, как подталкивал он Елагина к черной разрытой
яме, как изгонял его с участка, мелькнула в последний раз в калитке
понурая спина, лысый затылок... И что-то для себя во всем этом почудилось.
Но при дневном свете смешны бывают ночные страхи.
Заново, на полную глубину, на все полтора метра заложен был фундамент
под крыльцо, которое каждую зиму вспучивало и отламывало от дома, обновили
растрескавшиеся колонны, полностью перестелили полы на первом этаже,
каждую доску с исподу промазывали антисептикой, и раз, и другой раз, и
наконец в пустых комнатах, где настежь были распахнуты свежеокрашенные
окна, пахло масляной краской и гуляли сквознячки, хозяином прошелся
Евгений Степанович по новым полам, попрыгал на них (он был один, никто со
стороны этого не видел), вновь прошелся, вновь попрыгал - хорошо пригнано,
ни одна доска не зашевелилась, не скрипнула под ногой.
На другой год обнесли участок сплошным забором. Проезжал как-то
Евгений Степанович мимо стройки, разговорился с прорабом. "Да есть тут,
привезли как раз бетонные столбы, лежат не по назначению..." И поставлен
был забор на бетонных столбах. И новоселье, а теперь и свое
шестидесятилетие, и награждение орденом справлял Евгений Степанович за
городом, на даче, на вольном воздухе.


Глава II

Общество съехалось самое престижное. Помимо людей одного с Евгением
Степановичем ранга, был космонавт с женой, был известный шахматист, он
приехал на белой английской машине "лендровер", все с интересом
разглядывали ее. Был писатель, автор нашумевших в последнее время романов.
Был исполнитель авторских песен с гитарой и почти таким же, как у
Высоцкого, хриплым голосом.
Скромно держались, сознавая свое могущество, деловые, торговые люди,
ворочавшие состояниями. Не без их участия обеспечивались многие удобства
жизни и шумные застолья, и этот стол не обошли они своим вниманием. В
дальнейшем один из них, произнося тост, предложил тихим голосом, который,
однако, всеми был услышан, выпить за тех, кто "все обеспечивает".
Юбиляра, Евгения Степановича, поздравляли с орденом, хотя официально
об этом еще не было объявлено. Орден был желанный, именно тот, которого
Евгений Степанович ждал и - что греха таить! - приложил к тому немало
усилий, ибо скромность, как сказал известный поэт, - самый верный путь к
забвению. Евгений же Степанович, тоже не лишенный дара мыслить образами,
определял это по-своему: служащему человеку не напомнить о себе вовремя -
все равно что потерять скорость на водных лыжах, сразу начинаешь
погружаться и тонуть. Это сравнение он где-то вычитал, но оно так ему
понравилось, так впору пришлось, что сразу и совершенно естественно
посчитал его своим.
Теперь, когда тревоги, связанные с награждением, остались позади,