"Григорий Бакланов. Кондратий" - читать интересную книгу автора

- Де-ед!
Хозяйский шофер шел по дорожке, нес в руке саженцы-двухлетки, корни
обернуты бумагой.
- Дед, а дед!
Наткнулся глазами:
- Вот они, голубчики. Ты что ж, отец, не откликаешься? Сидят, молчат.
И насунул внуку шапку с головы на лицо.
- Слушай приказ! Эти две яблони-старухи - век! Понимайт? - и подмигнул
нахальным голубым глазом. - На их место вот так же, вдоль дорожки, посадишь
молодняк. А еще две за домом ткнешь.
Старик на коленях у себя развязал веревку, сухая земля, шурша,
посыпалась с оберточной бумаги. Сухие корни, присохшие к ним комочки земли.
- Сколько же ты их возил, совесть у тебя есть? Хоть бы тряпкой мокрой
обернул корни.
- Ты мне, дед, голову не дури. Саженцы - из Ботанического сада. Из
Академии наук.
Погубишь - ответишь.
- А вот я сейчас пойду, Екатерине Аполлоновне позвоню, чтоб знала.
- Х-ха! Звони! Они как раз в Италии сидят, ждут, никак твоего звонка не
дождутся.
Не позвонишь, он от огорчения, чего доброго, дирижировать откажется. Я
их вчера в Шарик отвез.
- В какой шарик?
- В Шереметьево. Беги, звони, - и зевнул, жмурясь на солнце. - Ты
живешь тут, горя не знаешь, на свежем воздухе. А я всю ночь под машиной
пролежал. Старый хрен небось рук не пачкал, не лазал под нее.
Лежал он... Деньги на ней сшибал. Хозяева уехали, он теперь даст ей
жизни. Нет, не будет здесь порядка.
- Значит, так, объясняю в последний раз. Эти две старухи выкорчуешь,
сюда же, в ямы, посадишь молодняк.
- В эти ямы нельзя. Дерево в них убивали.
- Чего-о?
- Косточковые можно. Вишню, сливу. А яблоня отсюда все взяла, что ей
требуется.
Толку не будет.
- Ты, дед, - он углядел яблоко на вершине, стряс, обтерев в ладонях,
откусил с треском, причмокнул сладко, - ты, гляжу, умен не по зарплате.
И опять, проходя, насунул внуку шапку на лицо. Уже из-за забора
крикнул:
- Она велела еще пачки три-четыре геркулеса для собаки привезти, да я
замотался.
Здесь где-нибудь купишь, его везде навалом.
И рванул с места. Прежний шофер был пожилой, солидный, слова лишнего не
скажет зря, сидит в машине хоть час, хоть два: ждет, газетку читает. Старой
выучки. И возил потихоньку. А этот не успел за руль сесть, уже левое крыло
сменили. И не виноват.
Старик разложил саженцы. Под пальцами, под корой ощущалась жизнь. Живы.
Бирок - ни одной, проволочки от них остались, поди догадайся, какой сорт. По
цвету коры определил: две - летние, две - зимние. Зимние - за дом, от чужих
глаз подальше.