"Григорий Бакланов. Дурень" - читать интересную книгу автора

- Сожалею...
Помолчал, вздохнул. И - голосом охрипшим:
- Сожалею, отца его не было, на заработки уехал. А так бы покласть их
рядом.
В лагерях понял Семен, как оно происходило, почему Чинарик, мозгляк
этот хилый, убил его брата, который и смелей, и сильней его был. Лагеря - не
армия, а механика одна и та же. Потому и убил, чтоб его самого не били, себя
утверждал сильным на потеху: земляки, на одной улице жили, его и убей... К
Семену тоже в лагерях один такой присыкнулся. И Семен от души ввалил ему и
за брата, и за себя, долго его потом отхаживали.
Вышел он из лагеря на волю досрочно. И все дороги открыты перед ним. И
все двери перед ним заперты. И Казахстан уже - другая страна, брат его,
мать - там, а он - здесь, в России.
На День Победы сильно цвели яблони. И приехала хозяйкина дочь забирать
вещи, бумаги отцовские. Кое-что из бумаг взяла, а больше потом сжигали на
костре: светило солнце, горел костер. День был безветренный.
Пока стояли вещи в доме на своих местах, все они подходили друг к
другу, Семен поражался: красиво жили люди, дом от него теперь не закрывали.
А как стали выносить по одной во двор, все они на ярком солнце старились на
глазах, старые, побитые, растресканные, стояли они на траве. И хозяйкина
дочь почти ничего не взяла с собой в новую свою жизнь, у нее, говорили, и
квартира теперь новая.
Хотела, правда, забрать отцовский большой стол из кабинета, да он
рассыпался: отдельно крышка, отдельно тумбочки. Семен потом, сам не зная для
чего, перетащит его в сарай, соберет. И еще кресло забыла, Семен и его отнес
в сарай. Кресло было просиженное, из двух ручек подлокотных одна, правая,
вытерта до белого дерева, наверное, об нее-то хозяин чаще опирался рукой,
поглаживал.
Перед тем как уехать совсем, дочка обошла сад. В прошлом году не было
урожая яблок, а сейчас яблони так буйно цвели, каждая, как облако
бело-розовое.
А вскоре, рыча и лязгая, стала въезжать техника, поваленный штакетник
трещал под ними: два бульдозера, подъемные краны, самосвалы груженые. Семен
видел, как с подножки одного из них соскочил здоровенный мужик, и, повинуясь
взмахам его руки, машины разъезжались, расстанавливались по местам. Семен
стоял, смотрел, а как этот мужик оказался за спиной у него, не видел и не
услышал за грохотом моторов.
- Та-ак. Ты, значит, Семен! - определил он и глядел строго. - Будешь у
нас за сторожа.
Семен под взглядом вздернул плечами, грудь вперед, показывая, что
нанимать его можно, сила у него есть.
- Хозяйка дала нам соответствующую информацию на твой счет. Поглядим.
Все будет под твоим глазом, а ты отсюда - никуда.
- А куда я? Разве что в магазин за хлебом, так оттуда милиция гоняет.
- Этот вопрос решаемый, - и прораб вновь оглядел его, на глаз
прикидывал, сколько он стоит. - А платить тебе будем... Ты зеленые
когда-нибудь в руках держал?
- Приходи-илось, - сказал Семен неопределенно, не поняв даже толком, о
чем речь.
- Сто долларов в месяц - такая будет тебе цена. Понятно? Но чтоб