"Дмитрий Балашов. Святая Русь. (Кн.1, части 1 - 4) (Роман, Государи московские; 7)" - читать интересную книгу автора

Часть первая

СТЕПНОЙ ПРОЛОГ


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Река мерцала лениво и сыто, как глаза отдыхающего барса. Дул холодный
ветер, и листья шуршали, высыхая. Над тугаями, удаляясь к противоположному
берегу, пролетела стайка серых цапель. Идигу Барлас опустил лук, не
спустив тетивы, и осторожно направил коня туда, где с криком вились
потревоженные птицы. Нукеры ехали за ним след в след. Шарып на ходу
наложил стрелу, слегка натягивая тетиву. Лошадь с шорохом раздвигала
боками стебли камыша. Долгие ветки карагачей цеплялись за стремена и
одежду. Идигу запрещающим взглядом остановил нукера. Выйдя на отмель,
конь, захрапев, вспятил и стал. На песке, видимо, до того, как потерять
сознание, добравшись к изножию кустов, лежал полуголый, подплывший кровью
человек. Лошадь первая почуяла жизнь в сизом от холода и потери крови
полутрупе и тихо ржанула. Нукеры, столпясь за спиною, начали спрыгивать с
седел. Идигу думал. Предчувствие говорило ему, что полуголый беспомощный
беглец с того берега не был простым ратником. Он сделал разрешающий знак,
и воины подступили к незнакомцу. Когда его перевернули лицом вверх, грудь
раненого судорожно вздыбилась и он застонал, не открывая глаз. Туган
достал нож и, взрезав предплечье незнакомцу, извлек из раны наконечник
стрелы. Тот застонал опять, все так же не приходя в сознание. Свежая кровь
потекла из раны. <Будет жить!> - уже почти узнавая незнакомца, подумал
Идигу. Туган молча и споро снимал длинные полосы коры с молодых ивовых
побегов. Потом, вырвав клок войлока из потника и наложив на рану, стал
заматывать в лубки предплечье раненого. Беглеца закутали в овчинный чапан,
посадили верхом на круп Шарыпова коня, для верности обвязали арканом.
Голова раненого безвольно болталась за спиной Шарыпа, из оскаленного рта
текла слюна пополам с водой, с раскисших кожаных штанов струйки воды
сбегали по крупу лошади и змеистой цепочкой следов отмечали путь идущего
шагом Шарыпова жеребца.
Незнакомец был молод и жилист. Человек, сумевший со стрелою в
предплечье одолеть Сейхун, должен был быть хорошим воином. Идигу теперь
уже почти догадывал, кого он нашел в тугаях, и несколько раз зорко
обернулся, ища на том берегу вооруженных нукеров Урус-хана. Но берег был
пустынен. Видно, преследователи поверили в смерть беглеца и повернули
назад.
Идигу ехал, прикидывая, к добру ли то, что он делает теперь. (Ежели
только он прав в предведенье своем, и спасенный им воин не окажется
попросту каким-нибудь сотником разбитого Тохтамышева войска, похожим на
своего повелителя!) И как встретит его теперь и как поведет себя железный
хромец, Тимур-ленг? Быть может, раненого надо было оставить в тугаях? Или
добить? Или попросту проехать мимо, не обративши внимания на суетливую
птичью возню в зарослях камыша? Быть может, это не поздно совершить и
теперь? Так ничего толком не решив, Идигу Барлас въехал на высокий берег.
Теперь, миновав тугаи, возвращаться вспять было уже поздно. Он слегка сжал