"Дмитрий Балашов. Святая Русь. (Кн.1, части 1 - 4) (Роман, Государи московские; 7)" - читать интересную книгу автора

Тохтамыш - кровник Урус-хана, помириться они не смогут, и Тохтамыш -
Чингизид! Возможно, уже сейчас воины Урус-хана переходят на сторону
Тохтамыша. Этот мальчик, которого он поддержал и снабдил войском, вернулся
к нему разбитый, в порванных доспехах и теперь послан второй раз... (Гонца
все нет и нет. Неужели Урус-хан одолел вторично?) Идигу Барлас, земляк
Тимура, давно уже послан разведать, что сотворилось там, за Сейхуном...
Небо незримо - до того иссиня-черное - начало сереть. Близил час,
когда глаз начинает различать голубые нити от серых и когда иудеи
становятся на молитву, завернувшись в свои полосатые талесы. Костер под
берегом смерк, пламя сникло, рдели лишь уголья, темнеющие к заре. Воины -
кто спал, прикорнув, кто лениво перебрасывался в кости. Им тоже казалось,
верно, что охранять повелителя здесь, в сердце земли, ни к чему.
Утренняя, свежая, щурясь и улыбаясь, показалась из шатра Сарай
Мульк-ханум. Он зашел внутрь шатра, дабы не мешать жене совершить
потребное, подумал о том, что нынче непременно должен был быть в Бухаре.
Он и будет там сегодня к вечеру. В Хорезме опять неспокойно. Там, в
Бухаре, он узнает и о Тохтамыше скорее, чем здесь.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Тимур, не признаваясь себе в этом, не любил городов. То есть он любил
их, отстраивал свой Самарканд, столицу покоренного Мавераннахра, и в Кеше,
на родине предков, сооружал роскошные усыпальницы матери и отцу (и
когда-то начнет тут же возводить усыпальницу себе!). Он поощрял торговлю,
совокуплял ремесленников из разных земель, возводил медресе, мечети,
ханаки, бани - но жить в городах не любил. Для себя строил загородные сады
с дворцами и жил там в недолгие перерывы между походами. Там, на груде
кошм и шитых золотом подушек, на пестром ли ширазском ковре, в нише
айвана, изузоренного цветною глазурью и прикрытого легкою шелковою
занавесой, или у порога расписной юрты, там, где ближе небо в задумчивом
движении звезд, где рядом - стоит протянуть руку - ветви посаженных рядами
дерев, где ветер из-за невысокой кирпичной ограды сада-дворца доносит
дыханье степи или знойную истому песчаной пустыни, проводил он свои
бессонные ночи. Там же встречал послов, принимал решения, мановением длани
отправлял на смерть или даровал жизнь провинившемуся. И жены, весь гарем,
спешили за ним из города в город, из сада в сад, спешил весь двор, конюхи,
ловчие, воспитатели, прислуга, книгочеи, сеиды, писцы, нукеры, стражи
гарема, а за ними - походные мастера-седельники, лучники, оружейники и
вездесущие купцы.
В Бухаре Тимур, также минуя Арк и медресе, остановился за городом.
Старших сыновей, Джехангира с Омар-шейхом, Тимур захватил с собой, и
теперь, измученные и гордые, с лицами, серыми от пыли, они слезали,
улыбаясь, с коней, шли на неверных ногах, гордясь, что выдержали бешеную
скачку вровень с отцом. Нукеры расседлывали поводных коней, доставали
ковры, посуду, рухлядь. Рабы и рабыни сада суетились, принимая нежданно
явившегося повелителя. Пылали костры, на вертелах уже жарилась баранина.
Тимур омыл лицо и руки, сотворил намаз, строго поглядывая на сыновей,
старательно бормотавших слова молитвы.
За стеною дворца послышался все нарастающий и нарастающий дробный