"Дмитрий Балашов. Похвала Сергию (Исторический роман)" - читать интересную книгу автора

крестная. Жертва, которую смертный постоянно приносит на алтарь
человечества, высшая жертва Создателя Созданию своему. И, собираясь тайно
на общие трапезы, стали они с тех пор преломлять хлеб и крошить в багряное
вино, смешанное с водою. Дабы не забыть. И укрепиться духом. И не
пострашить пред смертною мукою, когда придет роковой час. И во время
трапезы знали: не хлеб и вино, а тело и кровь Господа своего вкушают они,
чудесно пресуществленные из вина и хлеба, приносимые каждый раз заново и
заново на алтарь человечества. И не прекратится жертва, и не оскудеет
любовь того, кто смертною мукою указал путь заблудшим чадам своим. И
каждый раз, чудесно преображаясь в таинстве евхаристии*, хлеб превращается
в тело, а вино - в кровь Господнюю.
_______________
* Е в х а р и с т и я - таинство пресуществления хлеба и вина в
истинное тело и кровь Христа. Это основная цель церковной литургии.

Ученые мужи укажут тут, пожалуй, на элементы древней магии
приобщения, свойственные многочисленным языческим культам, а именно -
поедание частицы бога (тотема, тотемного животного) с целью получения
(перенесения) его свойств на самого себя. Нелишне будет напомнить о
принципиальном для древнего человека различении двух магических действий,
а именно: обрядового поедания врага, трансформировавшегося в черные
дьявольские культы с людоедством, ритуальными убийствами и проч., - и
поедания своего бога (хозяина, покровителя), который добровольно отдает
себя, свое тело, дабы укрепить своих подопечных, или даже перейти в них,
обретя в них новую жизнь. Таким образом, эти два действия, для
современного человека вроде бы и схожие, имеют принципиально два
противоположных смысла: борьбы-уничтожения, с насильственным подчинением
чужой силы, и союза-присоединения, с передачей силы последователям своим.
Можно бы проследить названные обряды исторически, найти тьму примеров,
когда первоначальный кровавый культ (часто с человеческими
жертвоприношениями) с течением веков смягчался; подлинная кровавая жертва
заменялась предметом или веществом, только символизирующим ее в обряде...
И тут-то мы и подойдем к таинству <преображения> хлеба и вина в тело и
кровь Господнюю. Все это и многое другое можно бы, повторяю, высказать
здесь, как и про связь (в значительной мере, по противоположности)
христианского культа с древнееврейским. Почему Христос в проскомидии и
получает название агнца (по аналогии с еврейским пасхальным
жертвоприношением: закланием и поеданием ягненка), и многое еще можно бы
вспомнить тут, хотя можно и не вспоминать вовсе. Дело в том, что ритуал,
культ, никогда и нигде не является рациональным изобретением ученых или
жрецов, а всегда и всюду возникает в результате горячей веры-переживания и
уверенности в исключительности, для себя, и истинности, в высшем смысле,
всякого данного ритуала.
Скажем так: обряды не создаются, а складываются, возникают. И для
того, чтобы сложилось, возникло таинство евхаристии, нужна была горячая
вера, во-первых, в исключительность, важность самого акта добровольной
жертвы Иисуса Христа для духовного спасения своих последователей-христиан;
нужна была экстатическая вера в то, что пресуществление в самом деле
происходит, и недаром история отмечала множество случаев, когда верующие
видели действительно на престоле, в причастной чаше, вместо хлеба - агнца,