"Владимир Николаевич Балязин. За светом идущий [И] (детск.)" - читать интересную книгу автора

Новый воевода приехал с немалым обозом в сопровождении двух дюжин
холопов - молчаливых, расторопных, исполнявших малейшую прихоть своего
господина по мановению перста.
На следующее же после приезда утро все воеводские холопы оказались при
деле: один сменил старого домоправителя, отобрав у него ключи от сундуков и
подвалов, второй засел в приказной избе, чутко вслушиваясь в робкий шепот
пищиков и подьячих и неутомимо перелистывая бумаги. Остальные оказались в
самых важных и прибыльных местах Вологды: у городских ворот, где взыскивался
мыт - плата за торговлю, иные на вологодском базаре, в торговых рядах, на
постоялых дворах, в кабаках и даже в съезжей избе. Повсюду враз появились
глаза и уши нового воеводы, Леонтия Степановича Плещеева.
И жизнь в Вологде также враз переменилась. Новый воевода, как бы
бесплотный, невидимый и неслышимый, не показывавшийся за ворота кремля,
подобно злому духу стал витать над каждой улицей города, над каждой его
избой.
Уже через неделю многие поняли, что крикливый, скорый на расправу князь
Сумбулов - сущий ангел по сравнению с Леонтием Степановичем Плещеевым.
Купцы, посадские, тяглые мужики, а затем и окрестные помещики почувствовали
цепкую, липкую руку нового воеводы, беззастенчиво лезшую в их карманы,
проникавшую под крышки их сундуков, раскрывавшую заветные кисы с серебряными
денежками.
В приказной избе воцарилось великое уныние. Просители шли в избу как и
прежде, однако мзду получали теперь не пищики и подьячий, а засевший под
образа плещеевский холоп, велевший именовать себя Кузьмой Ивановичем.
Приказным же людям доставалось теперь то, что воеводский холоп давал им
в конце недели. И видит бог, сколь ничтожны стали их достатки!
Столь же оскудели и другие письменные и начальные люди Вологды, которые
при князе Сумбулове имели доходы много крат больше. И оттого меж лучшими
людьми вначале произошло некое смятение, а затем объявились супротив нового
воеводы заводчики, начавшие тихую, поначалу неприметную гиль.
В приказной избе первым заводчиком оказался подьячий Петр Хрипунов. При
старом воеводе более всего перепадало ему мзды, и потому теперь он оказался
обиженным сильнее других. Два других пищика, что не брезговали подношениями,
примкнули к подьячему, и лишь Тимоша остался от гилевщиков в стороне. Кузьма
Иванович оказался ох как не прост и будто в воду глядел - с самого начала
все верно понял.
Однажды в конце дня, когда все приказные люди уже понадевали шапки,
Кузьма Иванович буркнул:
- Останься, Тимофей, ты мне надобен.
Тимоша снял шапку и повернулся к Кузьме Ивановичу. Тот подождал, пока
все вышли, и сказал:
- Приходи, как стемнеет, в избу к Леонтию Степановичу. В ворота
стукнешь четырежды. А спросят: "Кто таков?" - ответствуй: "Добрым людям -
товарищ, недобрым - супостат".


* * *

Варлаам сразу же узнал о проделках нового воеводы: верные архиепископу
люди и при Леонтии Степановиче оставались на старых местах, и владыка думал,