"Сруога Балис. Лес богов [H]" - читать интересную книгу автора

и неизменной величине - нельзя. Он находился все время в состоянии эволюции.
Менялось счастье на полях битв, менялось самочувствие немецкой
общественности, менялись настроения в Штутгофе. Менялись люди, начальство,
заключенные Менялись распоряжения, видоизменялся и общий режим. Однако эти
изменения как и многие другие более важные вещи, можно было понять, только
прожив в лагере более или менее продолжительное время.
Едва вступив в Лес Богов вы сразу чувствуете: старые боги отсюда
исчезли бесследно. Вокруг - ад, оккупированный эсэсовскими молодчиками.
Заперев древних чертей в карцер, они сами заняли их места у жаровни и у
корыта.

ЕДЕМ

Февраль-март 1943 года. Немецкие оккупационные власти объявляют
вербовку молодежи в ряды СС. Всячески зазывают, а уклоняющимся грозят
чистонемецкими карами.
Но литовская молодежь не робкого десятка. В СС ее не заманишь. Молодежь
запевает:
- Лес зеленый, лес дремучий... - и уходит в зеленый дремучий лес.
На вербовочных пунктах пусто, словно тут смерть прошла. В канцелярию,
где готовились принять полк молодцов, явилось четыре-пять человек. Да и те
как на подбор: кривоногие кособокие, скрюченные, будто высохшая сосна,
калеки, заморыши. С такими эсэсовцами сена и на собак не накосишь.
Немцы-вербовщики сидят зеленые от злости. Мелкие шпионишки и
холуи-каратели выбиваются из сил. Но их потуги бесплодны.
Откуда-то из преисподней из мрачных кабинетов оккупационных властей
доносится бешеный рык. Уста задолизов-приспешников извергают угрозы:
литовская интеллигенция получит по заслугам. Власти не потерпят
компрометации. Еще бы: литовская молодежь вконец испортила карьеру немецкому
генеральному комиссару Рентельну. Рентельн клятвенно заверял берлинского
дядюшку, что в Литве, как и во всей Прибалтике, "все будет в порядке". А тут
- черт знает, что творится!
- Ну погодите, как примемся за вас - будете знать! - долетает угрюмый
голос из вильнюсского гестапо.
Слухов тьма. Один страшней другого. Никто не верит официально
публикуемым известиям. Никто не знает правды. Там якобы столько-то и
столько-то арестовали, тут - вывезли, там - поставили к стенке. В Каунасе
будто бы пропало столько-то человек в провинции - еще больше.
Отвратительно, гадко на душе.
- Эх! От судьбы не уйдешь! - махнет рукой человек. - Будь что будет.
Все равно! "На белом свете все мы только гости".
Откуда-то возникло неожиданное желание читать о жизни заключенных и
каторжников, об их нужде и силе духа, об их жажде свободы. Набрал ворох книг
о классическом стране каторжников - Сибири. Утопаю в них. На память приходит
утешающий призыв Вайжгантаса:
- Литовцы, не бойтесь тюрьмы!
16 марта. 23 часа 30 минут. Листаю книгу о заключенных. И вдруг на
лестнице - шаги. Тяжелый стук подкованных сапог.
- Топ, топ, топ, - топают сапоги на немецкий лад. Услыхав топот, мы
переглянулись. И без слов все ясно: