"Джеймс Боллард. Конец" - читать интересную книгу автора

единственными, кого еще, может быть, подберут, будут несколько связистов.
На пути в поселок Холлидею пришлось два раза опускать противосолевой щит,
закрепленный на переднем бампере его джипа, и счищать с дороги, сделанной
из проволоки, соль, натекшую за послеполуденные часы. По обеим сторонам
дороги высились мутирующие ламинарии, похожие на огромные кактусы
(радиоизотопы фосфора ускоряли генетическую перестройку); на темных грядах
соли словно вырастали белые лунные сады. Но вид надвигающейся пустыни
только усиливал желание Холлидея остаться на Земле. Большую часть тех
ночей, когда он не спорил с Грейнджером в "Нептуне", Холлидей проводил,
разъезжая по океанскому дну, взбираясь на упавшие космические платформы или
блуждая вместе с Кейти Саммерс по ламинариевым лесам. Иногда удавалось
уговорить Грейнджера пойти с ними тоже - Холлидей надеялся, что знания
старшего по возрасту (когда-то Грейнджер был морским биологом) помогут ему
лучше разобраться во флоре океанского дна; однако настоящее дно было теперь
похоронено под бесконечными холмами соли, и с тем же успехом можно было бы
искать его под песками Сахары.
Когда Холлидей вошел в "Нептун" (бар с - низкими потолками и с
интерьером, где преобладали кремовые тона и блеск хромированного металла;
заведение стояло у начала взлетной полосы и прежде служило своего рода
залом ожидания для транзитных пассажиров - тогда к Канарским островам
летели тысячи эмигрантов из Южного полушария), Грейнджер окликнул его и
постучал палкой по окну, за которым, ярдах в пятидесяти, на бетонированной
площадке перед ангаром, маячил темный силуэт вертолета.
- Да знаю я,- сказал почти брюзгливо Холлидей, подсаживаясь к нему со
стаканом.- Не мечите икру, я видел, что он летит.
Грейнджер растянул рот в улыбке. Исполненное твердой решимости лицо
Холлидея, на которое падали пряди непослушных русых волос, и его чувство
полной личной ответственности за происходящее всегда забавляли Грейнджера.
- Не мечите икру вы сами,- сказал он, поправляя наплечную подушечку под
гавайской рубашкой с той стороны, где у него не было легкого (он лишился
его, ныряя без маски, лет за тридцать до того). - Ведь не я на следующей
неделе лечу на Марс. Холлидей смотрел в стакан.
- И не я.
Он оторвал глаза от стакана и посмотрел в угрюмое, с застывшей гримасой
недовольства лицо Грейнджера, потом сказал, иронически улыбнувшись:
- Будто не знали?
Грейнджер захохотал и застучал палкой по окну, теперь словно подавая
вертолету знак к отбытию.
- Нет, серьезно, вы не летите? Решили твердо?
- И нет и да. Я не решил еще, и в то же время я не лечу. Улавливаете
разницу?
- Вполне, доктор Шопенгауэр.
Грейнджер. снова заулыбался. Потом резко отодвинул стакан.
- Знаете, Холлидей, ваша беда в том, что вы относитесь к себе слишком
серьезно. Если бы вы знали, до чего вы смешны.
- Смешон? Почему? - вскинулся Холлидей.
- Какое значение имеет, решили вы или нет? Сейчас важно одно: собраться с
духом, махнуть к Канарским островам и - в голубой простор! Ну зачем,
скажите на милость, вы остаетесь? Земля скончалась и погребена. У нее
больше нет ни прошлого, ни настоящего. ни будущего. Неужели вы не