"Джеймс Грэм Боллард. Последний берег" - читать интересную книгу автора

вашей сестры в Осаке в сорок четвертом... Ужасы войны... Я не хочу их
оправдывать. Большинство известных мотивов вражды столь отвратительны, что
люди пытаются отыскать какие-то неизвестные в надежде...
Ясуда. Прошу вас, Травен, не смущайтесь. Мухе повезло, что она
сохраняет себя так долго. Сын, которого вы оплакиваете, не говоря уже о двух
моих племянницах и племяннике, - разве не умирают они каждый день снова и
снова? Все родители в мире горюют по утраченным сыновьям и дочерям - по тем,
какими их дети были в раннем возрасте.
Травен. Вы чрезвычайно терпимы, доктор. Я бы не осмелился...
Ясуда. Вовсе нет, Травен. Я не ищу вам оправданий. Все мы в итоге
представляем собой лишь малую толику бесконечных нереализованных
возможностей, дарованных нам в жизни. Но ваш сын и мой племянник навсегда
остались у вас и у меня в памяти именно такими, какими были тогда, и их "я"
неизменны, как звезды в небесах.
Травен (не очень уверенно). Возможно, это и так, доктор, но отсюда
следует опасный вывод относительно этого острова. Бетонные кубы, например...
Ясуда. Я именно их и имею в виду, Травен. Здесь, в лабиринте, можно
обрести наконец свое собственное "я", свободное от опасного влияния времени
и пространства. Этот остров - онтологический рай, так зачем же изгонять себя
самого в этот изменчивый мир?
Травен. Простите... (Муха уселась прямо в высохшую глазницу японца,
отчего у мудрого доктора насмешливо заблестел глаз. Наклонившись вперед,
Травен сгоняет ее и заманивает на свою ладонь, потом внимательно
разглядывает.) Да, возможно, бункеры и в самом деле носят онтологический
характер, но я сомневаюсь, что теми же свойствами обладает муха. Это,
безусловно, единственная муха на острове, что почти так же хорошо...
Ясуда. Вы не в состоянии принять множественность вселенной, Травен, -
вы не пробовали задаться вопросом почему? И чем вас так притягивает этот
остров? Мне кажется, вы охотитесь за белым левиафаном, за чем-то
несуществующим. Этот остров опасен. Бегите отсюда. Будьте покорны и следуйте
философии смирения.
Травен. Тогда могу ли я спросить, зачем здесь вы, доктор?
Ясуда. Чтобы кормить эту муху. "Бывает ли любовь сильнее..."
Т р а в е н (все еще растерянно). Впрочем, это не решает моей проблемы.
Эти кубы, понимаете ли...
Ясуда. Хорошо. Если вам так необходимо...
Траве н. Но, доктор...
Ясуда (повелительно). Убейте муху!
Т р а в е н. Но ведь это еще не конец, да и не начало... (В отчаянье он
убивает муху. Затем падает без сил рядом с трупом и засыпает.)

Последний берег

Пытаясь отыскать на свалке за дюнами кусок веревки, Травен наткнулся на
моток ржавой проволоки. Распутав проволоку, он обмотал ею труп и вытащил его
из расселины. Из крышки деревянного ящика получились примитивные салазки.
Травен посадил на них труп, привязал и двинулся по краю лабиринта. Остров
безмолвствовал. В горячем воздухе застыли неподвижные пальмы, и только
благодаря собственному перемещению менялись непостоянные символы их
перекрещенных стволов. Квадратные башенки телеметрических постов торчали над