"Джеймс Грэм Боллард. Последний берег" - читать интересную книгу автора

казался далекой зубчатой оградой где-то у самого горизонта.
Время утратило свою непрерывность. Часами тянулся полдень, и тени
прятались от жары внутри блоков, а солнечный свет отражался от бетонных
дорог. Но неожиданно жаркий полдень сменялся утром или вечером, и длинные
тени становились похожими на указующие персты.
- Прощай, Эниветок, - пробормотал Травен.
Где-то вдали будто мелькнул свет, и один из кубов исчез, как сброшенная
костяшка на счетах.
Прощай, Лос-Аламос. И снова ему показалось, что исчез один куб. Стены
коридоров вокруг оставались нетронутыми, но где-то в мысленном пространстве
Травена появился маленький пробел.
Прощай, Хиросима.
Прощай, Аламогордо.
Прощайте, Москва, Лондон, Париж, Нью-Йорк...
Мелькание костяшек, отзвуки потерянных единиц... Травен остановился,
осознав тщетность своего грандиозного прощания. Такое расставание требовало
от него подписи на каждой частице покидаемой вселенной.

Абсолютный полдень: Эниветок

Теперь блоки лабиринта располагались на безостановочно вращающемся
колесе обозрения. Они уносили Травена в небо, и с высоты он видел и остров,
и море, а затем возвращался вниз сквозь непрозрачный диск бетонной равнины.
Оттуда Травен видел изнанку бетонной коронки острова с ее вывернутым
ландшафтом прямоугольных провалов, с куполами системы водоемов и тысячами
пустых кубических ям на месте лабиринта.

"Прощай, Травен"

Ближе к концу он разочарованно обнаружил, что это предельное
самоотречение не дало ему ровным счетом ничего.
Взглянув в один из периодов просветления на свои исхудавшие конечности,
Травен увидел кружевной рисунок расползавшихся язв. Справа от него плутал в
потревоженной пыли смазанный след его ослабевших ног.
Слева тянулся длинный коридор лабиринта, соединявшийся с другим в сотне
метров от Травена. За перекрестком, где случайный узкий просвет открывал
пустое пространство, просматривалась, словно зависшая над землей, тень в
форме полумесяца.
Следующие полчаса тень медленно ползла, постепенно меняя профиль дюны.

Расселина

Уцепившись сознанием за этот знак, явившийся ему словно герб на щите,
Травен заставил себя двигаться. Он с трудом поднялся, прикрыл глаза, чтобы
не видеть бетонных кубов, и пошел вперед, останавливаясь через каждые
несколько шагов.
Спустя десять минут он выбрался, шатаясь, за западную границу
лабиринта, словно голодный нищий, забредший в молчаливый покинутый город на
краю пустыни. До дюны оставалось еще метров пятьдесят. А за ней, укрытый
тенью, словно ширмой, тянулся влево и вправо от Травена известняковый